Вскрытие. Суровые будни судебно-медицинского эксперта в Африке

Большая часть группы спала снаружи. Когда начался небольшой дождь, девочки решили перейти в палатку размером 10 × 5 метров. В этом районе уже несколько месяцев не было дождя, поэтому пол палатки был сухим. Основными опорами служили два изолированных металлических столба высотой 3,6 метра, установленных на расстоянии 5 метров друг от друга.

Между 2:00 и 2:30 ночи в окрестностях произошло четыре вспышки молнии. Взрослые были разбужены страшным взрывом и чувством, что их ударило током. Дети упоминали сильный удушливый дым и запах горелых перьев и пластика.

Надгробия Валери Уилкокс и Йохана Бестендига де ла Харпа (семейное кладбище Ван Ренен, национальный парк «Золотые ворота»). Фото: С. Россоу

Во время происшествия четверо детей получили смертельные ранения. У других были серьезные травмы. Четыре из семи собак также были убиты. Пострадавшим не оказали немедленную медицинскую помощь: ближайший фермерский дом находился более чем в километре, а ближайшее медицинское учреждение – примерно в 80 километрах. У них не было телефона или других средств, чтобы вызвать помощь.

Инцидент расследовали местные инженеры-электрики А. Е. Карт и Ральф Андерсон, а также врач скорой помощи из США Мэри Энн Купер. Я познакомился с Ральфом Андерсоном 17 лет спустя в доме престарелых. В то время ему было 94. За бокалом виски он рассказал об инциденте с молнией и даже показал мне палатку; молния ударила в один из столбов.

Затем он вытащил листок бумаги, на котором были написаны имена всех выживших девушек. Ральф заставил меня поклясться, что я проведу дополнительное исследование в связи с инцидентом. Ему было не все равно; он хотел, чтобы я выяснил, как дела у девочек и не пострадали ли они от каких-либо последствий.

Несколько месяцев спустя я читал лекцию о молниях в Грейамстауне на научном фестивале. После лекции ко мне подошла молодая девушка. Слушательница назвалась Б. и сказала, что она одна из выживших после происшествия с молнией возле Модимолле. Она поддерживала связь в «Фейсбуке» со всеми остальными девушками, которые выжили.

В 2012 году я присутствовал на Международной конференции по молниезащите (ICLP) в Вене, где познакомился с Мэри Энн Купер. Она приехала на конференцию из США. Я сказал ей, что встречался с Ральфом Андерсоном и Б. и что дал Ральфу слово провести обследование выживших. Мэри Энн тотчас согласились поучаствовать. Она наняла двух психологов из Иллинойского университета в Чикаго. Нам также предстояло пройти проверку в двух комитетах по этике и добросовестности. Мы должны были ответить на очень серьезные вопросы. Например, что, если рассказ о том события эмоционально травмирует девушек во второй раз? И если да, то как бы мы отреагировали?

Я также посетил школу, в которой они учились, и встретился с директрисой и ее предшественницей, чтобы получить их согласие. В результате инцидента погибла дочь предыдущей директрисы. Каждый год в школе проводят поминальную службу по погибшим девочкам.

Мы разработали анкету для исследования, и Б. предложила служить связующим звеном с выжившими членами группы, чтобы оценить первоначальный интерес с их стороны. В живых осталось 22 человека, многие эмигрировали и теперь живут по всему миру. В 2013 году мы обратились к ним напрямую по электронной почте в качестве исследователей.

То, что произошло дальше, оказалось полной неожиданностью. Ни одна из девушек не ответила на нашу анкету. Последовал обмен несколькими электронными письмам между нами и членами группы.

Наконец одна из девушек – назовем ее К. – рассказала нам, почему так вышло. В электронном письме она эмоционально объяснила, что предупредила других девушек не участвовать в исследовании, поскольку не могла понять, почему они не получали никакой поддержки в предыдущие 19 лет и почему теперь мы внезапно захотели взять у них интервью.

После инцидента девочки обращались к нескольким врачам. Они побывали у широкого спектра специалистов – от отоларингологов до трудотерапевтов и психологов. В итоге они не могли понять, кто их «главный» врач, и чувствовали, что никто на самом деле не взял на себя ответственность за их здоровье в долгосрочной перспективе. Многие девочки получили серьезные физические и эмоциональные травмы.

Тесные отношения между врачом и пациентом имеют решающее значение, когда речь заходит о людях, пораженных молнией, что требует непрерывного ведения больных на протяжении всей жизни.

У некоторых девочек были проблемы со слухом, у других – со зрением, у третьих – неврологические проблемы. Большинство из них боялись гроз после того случая.