Вслед за путеводною звездой (сборник)

Я рос на руинах великой Державы,
Где вместо заводов – тяжелый бурьян
Повсюду стоял арматурный и ржавый
Под вопли кликуш, воронья и ворья.

Не помню развала Державы на части –

Был мал, и поэтому в розовый цвет
Раскрашивал мир. Батя продал запчасти,
Чтоб нас прокормить. Мы сдавали цветмет

Втроём с пацанами: Никитой и Пашкой,

Искали кругом алюминий и медь,
Бутылки пивные (читай – «Чебурашки»)
Меняли на жвачку и разную снедь.

Но сколько мальчишеской радости было,

Когда «Чупа-чупсы» и «Турбо» могли
На деньги от сданных в киоски бутылок
Купить, чтоб беспечно надуть пузыри!

Вокруг пузырились и лопались банки,

Наследье Союза трещало по швам.
В Европе – чужие ракеты и танки.
Кто помнил тогда, что Россия жива?

Пока на Кавказе горланили пушки,

В сибирской глубинке жила детвора:
Сдавала бутылки, играла в «войнушки»,
Дралась с малышнёй из чужого двора.

Я позже узнал, что в конфликтах дурацких

(Решили, что вместе им тягостно жить)
Народы из близких, практически братских,
Друг друга пытались поднять на ножи.

Кто с кем и зачем? Был умело запутан

Клубок наших бедствий, и комом с горы
Катилась тяжелая, долгая смута
В глухие дворы, где полно детворы.

Из детства протянута ниточкой тонкой,

Сквозь память пропущена струнка души.
Тогда мне Россия казалась ребёнком.
Мы вместе росли и учились, как жить.

Я с Родиной в сердце из детства протопал

По узкой тропинке, ведущей на свет.
Ты помнишь, Россия, как в спину Европа
Плевала, ведь знала – не плюнешь в ответ?

Давили, пинали, но в ржави и гнили,

Под вопли кликуш, воронья и ворья,
Россия росла на отцовской могиле,
Где вместо надгробья – тяжелый бурьян.

А дети взрослеют! Я вижу: сегодня

Враг понял – иные пришли времена,
Налитые злобой, холодные поднял
Глаза и увидел, кем стала Она.

Россия из пепла и праха былого

Встаёт на крыло, чтоб продолжить полёт.
Жар-птица ли, феникс? Как новое слово,
В бессмертном народе начало берёт.

Ссора

Свист метких стрел сейчас ловлю во фразе я,
А боль от слов лирически остра.
В сибирских генах заблудилась Азия:
Степная ширь и отблески костра.

А ты глядишь – усталая, но гордая.

И непокорность жестами кричит:
«Русь никогда не соглашалась с ордами…
На варварские правила мужчин!»

«Кем мы были на этом свете…»