Вслед за путеводною звездой (сборник)

Множество вопросов зашевелилось в голове старого человека; они происходили из той маленькой, забытой каморки, куда за ненадобностью были сосланы такие бессмысленные вещи, как восхищение закатным небом, магия первого поцелуя и вера в Деда Мороза. Но «инерция обыденности» – очень липкая вещь.

– А почему они там… э-э… кружат?

– Они заблудились.

* * *

Быстро стемнело, дождь еще усилился, и теперь пейзаж за окном походил на картину депрессивного импрессиониста. Актер сидел неподвижно и слушал худенького взъерошенного паренька, облаченного в старый свитер. И чем дольше он слушал этот тихий печальный голос, тем больше ему казалось, что это его, признанного гения сцены, лауреата премий и прочее и прочее, нашли продрогшего под дождем, привели в дом, помыли и отогрели. Этот привычный, стылый мир, состоящий из квартиры и города, телевизора, газет, сигарет и таблеток, был с ним уже очень много лет. Искусственный и неполный, он скрывал то, что всегда было рядом. А мальчик говорил и говорил.

Он рассказывал о гармонии пространств, заполненных чудной жизнью, о мозаике красок, опрокинутых в бесконечность и звучащих, подобно сладчайшей музыке. О том, что через вселенную и над ней, через сотни сотен небес летят ангелы. Они проходят невозбранно сквозь огонь и воду, крепчайший алмаз и податливую плоть. Лишь одно препятствие у них на пути: темные эмоции смертных. Зависть и злоба, страх и безразличие встают чудовищными громадами, затмевая дорогу. Их острые края ранят тела ангелов, сокрушают мягкие крылья. И случается, что сияющий странник, не выдержав боли, падает вниз, к ногам людей. А те спешат по своим делам, не замечая, как наступают на бьющееся в муке тело.

Чтобы миновать опасные участки пути, ангелам нужен проводник: птица особого рода, из тех, что умеют говорить и принимать иные обличья. Их легко распознать среди прочих, если уметь правильно смотреть. Но мало кто способен на это.

– …а знаешь, как страшно вести за собой стаю? – продолжал Птица. – Меня предупреждали, но я…я не верил. Там, где они начинают путь, небо всегда чистое, а земля, как пуховое покрывало. Здесь совсем не так.

– Здесь? – артист бездумно вертел в руках чашку. – В городе?

– Город? – Птица удивленно посмотрел на старика, будто из омута вынырнул. – Ах, да! Люди. Дома.

– Там, откуда ты, нет городов?

– Не нужны, – тонкая рука потянулась за пряником, – некого бояться.

Актер был в смятении. Вот оно, чудо – сидит за столом напротив. Пьет шоколад и рассказывает такие вещи, за которые не отправят в лечебницу для душевнобольных разве что писателя-фантаста. Однако подтверждение словам мальчика обвивалось сейчас вокруг шпиля Министерства.

– Но почему именно птицы ведут ангелов? – наконец спросил он, чтобы хоть что-то сказать.

– Мы видим их, умеем разговаривать с ними и способны найти проход даже в самом непроглядном мраке, – гость говорил напевно и монотонно, словно читал стихи. – Наши меньшие собратья и те преодолевают огромные расстояния, чтобы свить гнезда и вырастить потомство. Над шумящими морями и острыми скалами, в бурю, в холод и в тяжкий зной летят они, ведомые одним лишь инстинктом. Что же до нашего рода, то… Птица – это всегда больше, чем кажется! – тут мальчик опять помрачнел. – Но мне не удалось. Что-то пошло не так. Уже на окраинах стало трудно, но проход был ясно виден. От одной мечты до другой, от теплой улыбки до ясного взгляда я вел стаю, как меня учили. Чистые, незамутненные тьмой чувства еще живы в людях. И они словно благоприятное воздушное течение для парящих в тонких пространствах ангелов. Но чем ближе к центру, тем сложнее становилось находить дорогу. Я знал, что будет трудно, но не настолько. Громады черноты сходились все плотнее, а затем стали набрасываться на стаю. Такого раньше никогда не случалось, и я очень испугался. Нас окружили над тем большим домом. Тьма была близко, она обступала стаю со всех сторон. Сквозь завесу мрака я видел внизу тысячи людей. Они были в ярости, а люди внутри ненавидели и боялись тех, что снаружи.

– Митинг. Это, наверное, был митинг, – пробормотал актер. – Они теперь все время митингуют.

– Нас словно затянуло в водоворот и крутило, крутило… Наверное, я потерял сознание, а очнулся уже внизу.

– Что будет если не вывести их оттуда?

– Какое-то время они продержаться, но мрак причиняет им боль, я не знаю… – голос Птицы прервался, – не знаю, как им помочь.

* * *

Из кухни они перешли в зал, где во всю стену развернулся пыльный экран. Раньше актер любил смотреть фильмы со своим участием. Но теперь огромный белый прямоугольник отражал только свет уличных фонарей, силуэты древесных ветвей и вертикальные тени дождевых струй. Вода стремилась к земле.

– Хочешь, я поставлю тебе мультфильм? Это такие движущиеся картинки. Очень весело! «Ну, погоди!», «Том и Джерри». У меня где-то было несколько дисков… – актер включил проектор и принялся изучать ряды пластиковых коробок в углу. Баронет гордо прошествовал мимо и, вспрыгнув на диван, расположился там с видом надменным и неприступным.