Вслед за тенью. Книга вторая (СИ)

— Возьми стул, поставь его здесь, — вдруг велела мне Вика, пальцем указав на центр комнаты, прямо под люстрой.

— Ззачем? — спросила я растерявшись.

— Приведу в порядок твои волосы.

— Приведешь в порядок? Как это?

— Ой, не тупи, Кать! — воскликнула Марья.

— Пора входить в образ, — спокойно объяснила мне Вика. Взглядом указала на пол в центре комнаты и добавила: — Времени не так много, а мне еще заниматься волосами Маши.

— Моими⁈ С чего вдруг⁈ — возмутилась бунтарка.

— Дополнение к седьмому пункту своего контракта вспомни, — велела ей гостья.

— А что там по седьмому? Аааа! Там же простая рекомендация — не более!

— Все рекомендации следует исполнять.

— Нафига!

— Чтобы быть во всеоружии.

— Во — все—о—ру—жии, — пропела Маша, — а, ну тогда ладно. А в какой цвет красить будем?

Наша гостья вынула из кармана своих домашних брюк тюбик, очень похожий на «мой», только поменьше размером, и молча отдала его Марье.

Виктория была сегодня всё в том же горчичном костюме, но, как ни странно, меня он больше не триггерил. Сегодня он был мне безразличен. Безразличен от слова совсем. От осмысления этого факта меня отвлекла Марья.

— Ого! Снегуркой стану! — воскликнула она, взглянув на цвет локона, изображенного у основания тюбика.

Вздохнув, я выполнила просьбу нашей гостьи, очень смахивающую на распоряжение, — молча уселась на указанное место. Виктория взяла с тумбочки «мой» тюбик с краской и принялась за работу, позволив мне наблюдать за процессом в отражении зеркала на стене напротив. У нее явно был опыт в парикмахерском деле: каждое движение виделось мне выверенным до автоматизма. Это успокаивало и вселяло уверенность в том, что волосы не будут испорчены.

'Интересно, где она этому научилась? — задумалась я, наслаждаясь легким массажем кожи головы, который решили устроить пальцы моего случайного парикмахера перед тем, как приступить к окрашиванию локонов.

Впрочем, вопроса этого я ей так и не задала. Интуиция подсказала, что ответа всё равно не получу.

— Кать, ты чего замолчала? Или допрос по клубу закончен? — в уши ворвался насмешливый Машкин голос.

— Нет, — отреагировала я вслух, — у меня остались вопросы.

— Тогда лови момент, пока я готова на них отвечать! — рассмеялась плутовка.

— Ловлю, — вздохнула я, — Мы говорили о хозяине клуба. Нам наверняка столкнуться с ним придется.

— Не придется! Он на нас и не взглянет.

— Почему?

— Мы птицы не его полета.

— А кто птицы его полета, Маш?

— Владелец клуба вращается на другой орбите, Кать. Нам до его орбиты — как пешкодралом до Америки, ясно?

— Не совсем…

— Ну, не совсем—так не совсем. Забей! Главное запомни: наша задача — не попасться ему на глаза, ясно?

— Не совсем…

— Ну что ты заладила! Что тебе не совсем ясно в этот раз?

— Как мы его узнаем? Чтобы не попасться ему на глаза, нужно знать как он выглядит, правда?

— Он — мулат. Вроде… Я же уже говорила, Кать! Только вчера. Ты меня удивляешь, мать!

— Вчера ты много чего говорила, Маш. И еще больше было того, что не договаривала. Шифровалась, как ты ни скажешь…

— Ну, чего ты цепляешься, цыпа! Весь мозг мне выклевала! — заявила бунтарка, буравя меня недовольным взглядом.

— Ма—ша… Мы же договорились: никаких цып, помнишь?

— Забей!

— Как «забей», Маш? Я же тебя просила.

— Сорь и забей на то, что я счас тебя так назвала, Кать. Не начинай кошмарить меня снова! Еще раз: не шифровалась я, просто не хотела тебя «грузить».

— Вот и напрасно не хотела.

— Не душни, а, — смиренно попросила подруга.

— Ладно… — не стала спорить я. И вернулась к вопросу, отчего-то взволновавшему меня больше всего: — Так вроде мулат или точно мулат?

— Мулат. Точно мулат, Кать!

Состояние смирения протяженностью более минуты было для Марьи Иванны Стоцкой чем-то противоестественным, поэтому она тут же скинула его с себя, как ящерица отслужившую, а потому больше ненужную шкурку, и бодро пошла в наступление:

— Вот зачем переспрашивать о том, что было говорено? У тебя же память — фотографическая! Или Каменнолицый ее убил?

— Фотографическая память позволяет вспомнить то, что видела, Маш, — объяснила я, — А мулата я не видела. У тебя есть его фото? Покажи!

— Откуда бы ему у меня взяться? — спросила подруга, в удивлении округлив глаза.

— Может описание его у тебя есть? Хотя бы примерное?

— Нет.

— Плохо. Надо было тщательнее проработать это момент.

— Прошу пардону, милейший Даниил Сергеевич в юбке! Недоработочка вышла-с! Ваще-то наша задача — его избегать.

— Как мы будем уверены, что избежали? А, если он там не один такой мулат?

— Ой, фсё! Хватит теорий заговора, милейший! Паранойю лечить надо, ясно!

— Посмотрела бы я, как ты это деду лично высказала бы, — чуть слышно пробормотала я, но меня услышали. Обе. Руки Виктории на пару мгновений зависли над моей головой без движения. Мой персональный стилист не вмешивалась в нашу с Машей беседу, но я была уверена, что вслушивалась в каждое слово. Вслушивалась и мотала на ус.

А Марья… Марья «зависла» на мгновение со «своим» тюбиком краски в руках, но тут же встрепенулась и воскликнула: