Всплеск в тишине

Счетоводы, сами бывшие из второстепенного дома, кланялись, извинялись, но смотрели гордо вокруг. Ещё бы, за пару дней были посещены несколько дворцов знати, вызывая этим зубовный скрежет у всех, кто видел их у себя в святая святых, вот только солдаты и патрули, сопровождающие переписчиков, которые кроме богатств считали ещё и количество людей в родах, поскольку я так и не оставил свою идею с паспортизацией населения. Начав с проституток и их медных пластин, я собирался ремесленникам и торговому люду выдавать серебряные в зависимости от уровня дохода, ну а знати конечно золотые, чтобы хоть как-то смягчить удар по их гордости. Хотя тут конечно не факт, не все благородные семейства могли преодолеть планку доходов, установленную мной для получения золотых пластин, кому-то придётся довольствоваться и серебренной.

— Ну и свинья же ты, Витале, — мама качала головой, сопровождая меня везде, — я столько сил отдала, тебя воспитывая, потакала всем прихотям и вот что получила по итогу.

— Давай поспорим матушка, что по возвращении отца, ты будешь сама умолять меня, простить тебя за эти жестокие слова, — мне было крайне тяжело слышать от неё подобное, но выбора не было, я встал на этот путь, обратного пути с которого уже не было.

Мама гневно посмотрела на меня, но спорить не стала, лишь гордо фыркнув и удалившись прочь.

Со мной во главе, в доме проблем не возникло, хотя ненавидящих взглядов конечно было хоть отбавляй. Закончив перепись богатств в сокровищнице рода, поскольку свою я дал описать ещё раньше, сразу выплатив в городскую казну причитающееся по-своему же закону долю, так что далее мы переписали всех родных, и удалились, чтобы не накалять обстановку ещё дальше.

Вечером, сидя за столом и грустно ковыряя вилкой паштет, я попросился у сеньора Франческо, чтобы он меня усыновил. Тот вздрогнул, облил себя горячим чаем, и пока слуги бегали, чтобы вытереть всё, он ответил.

— Витале, я честно тебе скажу, что лучше усыновлю сатану, если он попросит меня об этом, чем тебя. От него понятно, чего ожидать, он лишь заберёт себе мою грешную душу, но от тебя, даже я, знающий тебя столько лет, не знаю, чего ждать. Так что прости, но нет.

* * *

Как ни странно, но после так долго ожидаемого мной интердикта, жизнь в городе наоборот успокоилась. Днём я выполнял функции мирского чиновника, разбирая жалобы и городские проблемы с канализацией, вывозом мусора, поставками воды, продуктов и прочего, а вечером отправлялся в свой собор, который не прекращали строить и украшать, даже во время проведения обрядов и месс.

Самое интересное было то, что первые несколько дней аристократия, обозлённая на меня до предела, не приходила вместе с остальными жителями, но уже в субботу, сначала появились женщины с детьми, затем старики, а потом и взрослые подтянулись, поскольку как жить без церкви в это время, не представлял себе никто. Я же, проводя обряды и мессы, всегда вёл себя крайне корректно и предупредительно, ни видом, ни голосом не давая понять, что пользуюсь их безвыходным положением и тем самым унижаю их. Моё ровное и заботливое отношение ко всем было одинаковым и это похоже проняло многих. Людей из аристократических домов, с каждым днём становилось всё больше, что не могло меня не радовать, поскольку осталось сделать ещё пару запланированных шагов, и можно было отправляться на помощь к отцу.

* * *

Строители, часть которых собралась было покидать Венецию, поскольку строительство собора подходило к логическому завершению, обрадовались заказам, которыми я их засыпал, едва появился в городе. Перестройка библиотеки под приют, постройка нового здания библиотеки, стройка домов терпимости и общежитий с церквями к ним, закладка первых камней будущего акведука, которое я торжественно провёл при огромном стечении народа, чтобы хотя бы создать видимость начавшегося строительства. Конечно так быстро этот проект было не сделать, поскольку сейчас архитекторы, изучая предоставленные им чертежи римских акведуков, только готовили генеральный план, как подвести воду к городу с материка, ведь трудностей даже на этапе проектирования хватало. Но, чтобы показать людям, что мои обещания тут же воплощаются в жизнь, пришлось провести это популистское мероприятие, как и парочку таких же, поднявших мой авторитет в городе до невиданных высот. Простые, доверчивые люди, с не замутнёнными пропагандой мозгами, воспринимали мои маркетинговые и пропагандистские мероприятия словно дар божий, так что понятно, что даже среди аристократов, началось бурление. Большая часть конечно продолжала меня ненавидеть и искала наёмных убийц, для моего устранения, но хотя бы дополнительных наёмников собирать к городу перестали, ведь я внезапно оказался единственным священником, который вопреки булле Папы, проводил все обряды и мессы, выкладываясь так, что вечерами сил не хватало даже на девушек, которые слегка загрустили от моего вечного отсутствия, но я их взбодрил, отдав в руки Паолы, которая занялась их воспитанием, и обучением языку.