Вспоминая Эверли

Потому что от меня осталось не так много, чтобы этим можно было поделиться. Я был пуст, просто оболочка.

— Пожалуй, мне интересно будет изучить того, кем ты стал, — говорит она с ноткой чувственности в голосе.

Я мрачно улыбаюсь, пытаясь скрыть боль в голосе, и отвечаю с игривым смешком.

— Готов поспорить, так и есть.

Когда ее взгляд встречается с моим, краем глаза я улавливаю рыжий всполох и поворачиваю голову.

Эверли.

Она сталкивается со мной взглядом и замирает на полпути.

От страха? Отвращения? Раскаяния?

Боже, как же она красива.

«Отвернись, Август. Отвернись».

Отвернуться от нее было физически больно. Игнорировать, словно она была какой-то сиюминутной помехой, но я должен был сделать это. Сделать что-то другое означало разрушить все.

«Уходи, Эверли», — безмолвно прошу я.

Когда увидел, как она уходит в обнимку с женихом — парнем, с которым девушка спокойно проведет свою жизнь — я знал, что принял правильное решение. Она была там, где должна быть, и я, к сожалению, тоже.

— Значит, ты дашь мне второй шанс? — спрашиваю я, выдавив из себя улыбку, и сосредотачиваю все внимание на Магнолии и дороге впереди.

Впереди была цель, и мне нельзя было оглядываться назад.

Только вперед.

***

В понедельник утром я вхожу в офис в отвратительном настроении. Галстук вокруг шеи кажется слишком тугим и жестким… просто слишком. Дорогие итальянские кожаные туфли слишком тяжелыми и неудобными. Каждый шаг, что я делаю, приближает меня к маленькому ограниченному пространству тюрьмы, которая напоминает о том, кем я стал.

Снова.

Думаю, моя память уже никогда не восстановится. Врачи в больнице предупреждали меня, что надежда на это тает с каждым днем, прошедшим с момента моего возвращения.

И что же я сделал с оставшейся мне частью жизни?

Я не стал буквально стоять на месте. Но двинулся в обратную сторону. Я стал другим человеком, а вместе с Эверли мне не приходилось тосковать по воспоминаниям. Они были мне не нужны, потому что я создавал новые, вместе с ней.

Новое начало.

Но сейчас, когда воспоминания возвращаются, и моя прежняя жизнь грозится засосать меня обратно, чувствую, словно меня тянут в две разные стороны.

Та жизнь, что я когда-то вел, сильно отличалась от той, что я начал создавать сам. Как мне было в ней разобраться? Как найти путь, если мои воспоминания показывают одного человека, а я хочу быть другим?

Да никак.

Как только снова объявился Трент, я потерял возможность выбора, и все свелось к одной движущей силе.

Сохранить Эверли в безопасности.

Я свернулся… оказался на темной тропе вместе с этой встречей, необходимой для того, чтобы снова заинтересовать Магнолию.

Действительно ли я хотел быть таким? Использовать кого-то, чтобы спасти свою задницу? Я сижу напротив нее уже два часа, и это заставляет меня вспомнить, что привело меня к ней в первый раз. Если вам нравится очевидная красота и безукоризненная упаковка, то с ней не соскучишься. Из-за того, что я знал, что она выросла в большом достатке, решил, она скорее будет капризным ребенком, чем милой девушкой из соседнего дома.

Когда мы попрощались, я знал, что не смогу пойти до конца. Держать Эверли подальше от Трента — вот, что было моей главной целью. Никто больше не должен был пострадать из-за моих долгов.

Если и было что-то, чему я научился за последние месяцы, так это то, что Трент — психованный засранец и манипулятор, и сделает все, чтобы добиться своего. Он довел до увольнения официанта, только потому, что его стейк был недостаточно сырым. Никогда не встречался с одной и той же женщиной чаще одного раза. Никогда не назывался настоящим именем и не пускал драму за порог своего офиса, но я быстро уяснил, что наши поздние встречи скучны для него, и он бы лучше поразвлекся.

Одному Богу известно, что он вытворял, когда меня не было рядом, когда ему не нужно было «держать лицо» и притворяться, что в его пустой оболочке остались крохи человечности. Ему нужно было мое раскаяние за то, что оставил его барахтаться на два года, и прямо сейчас я не сомневался, он сделает, что угодно, чтобы не позволить мне сорваться с крючка.

Включая то, чтобы избавиться ото всех возможных отвлекающих факторов, какие только могут быть в моей жизни, поэтому я решил отпустить их сам. Лучше пусть он думает, что Эверли сама бросила меня, чем решит, что у нее до сих пор есть ко мне чувства. Так было безопаснее.

Но видеть ее, обнимающей Райана? Знать, что к его рукам, пальцам, всему телу она будет тянуться ночью.

Это был наихудший вариант страданий.

Шатаясь, я приближаюсь к столу, склонив голову и сдерживая эмоции. Последнее, что мне было нужно, так это дать Тренту возможность прицепиться ко мне сейчас. Для этого было слишком раннее утро. Я просто хочу утопиться в кофе и бумагах на моем столе и не видеть ни единой души.

— Доброе утром, мистер Кинкейд, — дружелюбный голос привлек мое внимание.

Рядом с маленьким столиком за дверью в мой офис стоит мой секретарь Шерил.