Вспоминая Эверли

Быстро прохожу через кабинет и сажусь в кресло, а веселая розовая бумажка выпадает из моих рук и опускается на стол, как напоминание, что в моей жизни могло быть все, но из-за Трента я остался чертовски одиноким.

У меня могло быть все.

Эверли, новая карьера… и мои воспоминания.

Я уставляюсь на клочок бумаги, и во мне поднимаются ярость и злоба. Я снова чувствую это.

То самое ощущение, которое приходит во время моих погружений в воспоминания.

В глазах мутнеет, и окружающий мир дрожит. Внезапно, я ощущаю, что падаю.

«Музыка грохочет, и ее вибрация пробирает меня до костей, встряхивая все вокруг, что не приколочено к полу в маленьком домике. Мелькающие лучи света и розовые фламинго, святящиеся на стенах и полу, так же как и полуодетые танцующие девушки с красными стаканчиками в руках, пока парни пытаются выбрать, какая их них горячее в бикини.

Моя первая вечеринка в колледже.

Это было классно, черт возьми.

Воспитанный двумя книжными червями, сама идея выхода в пятничный вечер, для которых сводилась к тому, чтобы проводить меня на футбольный матч или два, в зависимости от того, насколько была выполнена моя домашняя работа на следующую неделю. Впрочем, я никогда не жаловался. Я понимал важность образования, тяжелого труда и отдачи, которая последует за этим, именно благодаря этому я получил стипендию в Стэнфорде, но будь я проклят, если не заслужил небольшой перерыв.

— Эй, чувак, мы вроде в одном классе по экономике? — раздается слева.

Я разворачиваюсь и замечаю, как ко мне подходит высокий парень, который выглядит очень знакомо. Он держит красный стакан с пенным золотистым напитком, который я принимаю с благодарностью, а он пытается перекричать популярный мотивчик, грохочущий из музыкальной системы, а люди продолжают танцевать вокруг нас.

— Ты разобрался с последним тестом? Я почти уверен, что когда выходил из класса, мои яйца прилипли к заднице.

Едва не подавившись пивом, я хохочу над столь живой аналогией на нашу недавнюю внеплановую контрольную. Понятия не имею, о чем он говорит. Я закончил в рекордно короткое время, едва запыхавшись, но киваю, соглашаясь с ним, словно полностью понимаю его боль.

— Меня зовут Трент. Третий курс, — он протягивает мне свободную руку.

Я беру ее и крепко пожимаю.

— Август, первокурсник.

Он ухмыляется с понимающим взглядом, пока мы оглядываем толпу.

— Ты уже давал клятву?

— Братству? — спрашиваю я, останавливаясь взглядом на группе девушек, толпящихся отдельной группой.

Я узнаю некоторых с моей параллели, особенно одну. Она сидит несколькими рядами передо мной на английском, и кажется, большую часть семестра я провожу за тем, что наблюдаю, как красиво ее свитер облегает плечи, а не за тем, о чем говорит профессор.

Мои родители этого бы не одобрили.