Вспоминания

Обернулась к маме и опять выдала, – «клёвый фетяк намантырил» – хороший у тебя сын вырос, – добавила она уже на нормальном русском языке. Поглядывая при этом на меня, словно проверяя, усвоил ли я урок и запомнил ли значение.

– Это на офеньском, али аламанском – пояснила она, всё ещё растерянному и ошарашенному её «феней», мне.

– Слыхал ли? Знаешь такой язык? На нём много раньше говорили. Офени, коробейники слыхал про таких? – и процитировала А. Некрасова «Ой полным – полна коробушка…».

– А знаю, Некрасов, Коробейники, торговцы вразнос,– сообразил я и вроде как вернулся в нормальное состояние, – у них, что-же, свой язык был?

– И не только язык, и не один язык, – ответила она.

Тут все буквально «загнали нас своей массой» в комнаты и разговор переключился на подготовку к застолью по поводу нашего приезда.

Спустя некоторое время, перед тем как за стол садиться, у меня случился ещё один шок – открывает она люк в полу в погреб на кухне, или как его ещё называют – подпол, и ныряет туда по лестнице с такой скоростью и проворством, что показалась она тогда мне похлеще иного матроса, который по трапам корабля спускается. Мгновение спустя кричит оттуда, – забирай уж, банки-то, – протягивая банки с солеными грибами, огурцами и чем-то ещё. Потом уже мама, заинтересовавшись такими её шустрыми запрыгиваниями в погреб расспросила бабу Настю и показала мне – одна тетива лестницы была шире чем другая, закруглена и отполирована, там по сути бревно было отполированное и она по нему каталась и служила этакой горкой, по которой, при определённой сноровке, можно было скатываться в низ.

Мазыки

Буквально в один из первых вечеров у неё дома, баба Настя устроила мне «допрос с пристрастием», так мне тогда подумалось. Я был в Коврове летом 85-го. Не уверен, но вроде как это было на первое лето после смерти Федора Степановича. Могу ошибаться, но в середине марта баба Настя ездила в его деревню за Клязьму, об этом дальше рассказ будет. Она сильно сокрушалась, что «опоздал я с приездом», чтобы меня ему показать и, вроде как, «переформовать», правда она тогда другое слово использовала, но смысл, как я понял, именно такой. Сказала потом:

–Ну да ладно, «мысами с масами, справимся и сами».

Я ещё тогда удивился. Подумал, что должна сказать «мы сами с усами». Но она так частенько говорила, пока мы у ней жили: «Масмы с масами, сматнырим сабами» «Масмы с масами сваргансим сабами» «Масмы с масами, сдюжим и сабами». Вроде как с силами собиралась, когда надо было что-то сделать или решить.

– Баба Настя, а мы Мазыки?

– Нет, мы ни по рождению, ни по происхождению не Мазыки и не Офени. Мазыки – это высшая каста – князья Офеней. Так как после революции, князей и графьёф не стало, то стали говорить, что они белая кость или голубая кровь среди Офеней. Офени, по сути, от них пошли и вокруг них были. Никто не может стать Мазыком, кроме как по рождению. Они на особицу всегда были, но знаниями со своими делились. Знания-то, вообще были в народе, только Мазыки, те вроде как одни из хранителей были. Фёдор Степанович, строго говоря, не был Мазыкой/Мазыком, (в разговоре употреблялось оба варианта) по рождению, а из потомственных колдунов, живших в той местности, так, во всяком случае, он мне говорил, но он Масыгой, а потом и Докой стал, над Хозяином до Царя себя поднялся, и считали его Мазыки своим.

Отмечу, что тут я не уверен – использовала ли она в точности слово Царь или другое, что-то вроде «чарь», но смысл был в том, что он поднялся на следующую ступень волшебства стал Царём себя. Это она особо подчеркнула.

– Стал Докой в «обчестве Мазыков». Дока – в миру мастер, в тайном миру – волшебник, а правильнее маг. Потому, что слово это в таком смысле знает и может употребить не всякий человек. Масыга же, а не Мазыка – это Я Сам. А вот скоморошьи корни в нас есть. Прямые, корни. Недаром все деревни откуда ты по матери-то родом, пошли вокруг озера Скоморошьего. Почитай, завсегда скоморохи там лагерем стояли.

Только говорила она «скоромохи», да так, что и у меня такое название «весёлого народа» зацепилось.

– А в чём разница между мазыками и скоморохами?

– Мазыки, это те скоромохи, которые пришли к офеням и стали заниматься торговлей, через офеньское общество и сохранили традиции служения Солнцу и Трояну. Скоромохи же, те кто в торговлю не пошли, а осели на земле и занялись промыслами, ремеслом, но оставив служение Солнцу. Служение богу Трояну и Свету Белу оставили. Вот и вся, пожалуй, разница.

– А офени откуда пошли и почему скоромохи торговать начали, денег мало зарабатывали?