Вспомни меня

Весна все больше утверждалась в своих правах, плавно переходя в жаркое лето. Нам предстояла сессия, а потом Даню ждала армия. Я уже свыклась с мыслью, что надо будет расстаться на два года. Учеба требовала много времени и сил, поэтому я не собиралась тосковать по Дане. Я собиралась просто его ждать. Ведь впереди у нас была целая прекрасная жизнь.

Сессию мы сдали, а за ней пришла повестка в армию. Традиционные в те времена проводы в армию Даня устраивать не стал. Он не хотел обременять тетку стряпней и мытьем посуды, а кроме того, он хотел побыть последний день на гражданке со мной. Родители спокойно отпустили меня к нему на всю ночь. Даня очень нравился им своей серьезностью, самостоятельностью и трогательным ко мне отношением. Да и телевизор у нас дома он несколько раз чинил быстро и совершенно бесплатно. Это сейчас пошел и купил новый в интернете, а тогда телевизоры стоили очень дорого, ломались часто, мастеров и запчастей не хватало и приходилось неделями жить без окна в мир. Интернета-то не было.

Мы сидели в его комнате на диване в полной темноте. Он обнял меня за худенькие плечи и крепко прижал к себе, покрывая легкими поцелуями левый висок. За окном начало светлеть. За долгую ночь мы успели обговорить все. Даня сказал, что, вернувшись из армии, он продолжит учебу на вечернем отделении и мы обязательно поженимся. И у нас будет трое детей. Два парня и девочка с пепельными волосами и синими глазами. Ночью мы только целовались. Уже потом, выйдя замуж, я поняла, чего ему стоила эта сдержанность. Но Даня не хотел спешить, считая, что у нас впереди вся жизнь. И еще он боялся, что я забеременею, и мне придется брать академический отпуск или того хуже, совсем оставить учебу, о чем и сказал мне сразу. Время бежало неумолимо. Мне очень захотелось дать Дане с собой что-то, что напоминало бы ему обо мне. На глаза попались ножницы, торчащие из стаканчика с карандашами и ручками. Я отрезала тонкую прядку волос и завернула ее в обычный тетрадный листок.

– Возьми. Пусть это хранит тебя. Положи в нагрудный карман гимнастерки. Так хоть часть меня всегда будет с тобой. Я люблю тебя.

Синие глаза смотрели грустно и нежно. Даня молча взял сверток и положил его в нагрудный карман рубашки.

Мы позавтракали и поехали на призывной пункт. Около КПП толпились другие призывники с провожающими. От многих пахло спиртным, некоторых просто несли на руках провожающие. Кто-то орал песню, старательно попадая рядом с нотами и мелодией. Даня прижал меня к себе и поцеловал страстно и жадно. Вдруг в груди все сжалось от какой-то тревоги, предчувствия чего-то нехорошего, страшного, фатального. Даня ушел, а я поехала домой, но уснуть так и не смогла, тревога давила на сердце ледяной рукой. Если бы мне тогда сказали, что я видела его последний раз в жизни, я, наверное, кинулась бы под электричку в тот же день.

Первое письмо от него пришло через неделю, из учебки. По результатам медкомиссии его призвали в элиту Советской армии – Воздушно-десантные войска. Плохо было другое. Увлекаясь экспортом революции и пылая жаждой утвердить химеру коммунизма во всем мире, советское руководство щедро платило за это жизнями своих граждан, вводя войска везде, где просили, и где не просили тоже. Уже несколько лет шла война в Афганистане, о которой велено было молчать. Не было войны официально, но из этой страны самолеты привозили цинковые гробы с телами мальчишек, павших непонятно за что. И эти мальчики были по большей части из десантных войск.

Даня принял присягу, но на это важное событие приехать я не могла. Учебка находилась далеко, в одной из республик Средней Азии, а у меня была педпрактика. Нас отправили после сессии на две смены вожатыми в пионерлагеря. Не сказать, что это было уж очень радостно, но почти круглосуточная возня с детьми сильно отвлекла меня от грустных мыслей и помогла пережить разлуку.

Мой любимый в очередном письме прислал мне красивую цветную фотокарточку. Он в десантной форме, под кителем, трещавшим на богатырских плечах, десантная голубая тельняшка, коротко остриженные темные волосы покрыты знаменитым голубым беретом. Ремень с пряжкой стягивает тонкую талию, еще больше подчеркивая ширину плеч. Эта фотография у меня цела до сих пор и ее почти никто не видел. Даже сын.

В конце письма была приписка, что после учебки их куда-то отправят. Туда, где связь будет не очень хорошей.

Через месяц я получила его следующее письмо, из которого поняла, что самые плохие мои предположения оправдались. Даню отправили воевать в Афганистан. Он писал достаточно часто, но его письма были бессодержательными. Мой драгоценный не описывал ничего из того, что реально с ним происходило. Любимый больше беспокоился обо мне, велел беречь себя, не простужаться и не перебегать Остоженку, не поглядев вокруг. Я понимала, что все письма «из-за речки» (так между собой все имевшие отношение к этой войне называли эту проклятую страну) читает военная цензура, и если он напишет что-то неподобающее, то письмо я просто не получу.