Вспомни меня

Так незаметно пролетел год. Наступило лето 1984 года. Я сдала сессию и отправилась на педпрактику в пионерлагерь, где мне достался старший отряд. Девчонки были толковые и я достаточно быстро с ними поладила. Обязанности вожатой отнимали все свободное время, скучать и тосковать было некогда. Но однажды, когда мой отряд выстраивался для утренней линейки, я почувствовала сильную боль в груди. В глазах потемнело, и я потеряла сознание, рухнув на траву. Очнулась уже в медпункте, где испуганный начальник лагеря стоял рядом со считающим мой пульс врачом.

Так как я не отличалась экстравагантностью поведения, спиртным не злоупотребляла и обжимающейся по кустам с парнями-вожатыми после отбоя меня никто не видел, то мой обморок был действительно пугающим.

– Что с тобой случилось?

– Боль в груди. Слева. Сильная очень. Потом в глазах потемнело. Но сейчас все хорошо. Как будто и не было ничего.

Через час приехала «Скорая» и отвезла меня в ближайшую поселковую больницу. Первым делом мне сделали ЭКГ, но никаких патологий не обнаружили. Пожилой доктор деликатно поинтересовался возможностью интересного положения, но напоровшись на мой гневный взгляд тут же извинился.

Ночь я провела в больнице, а утром вернулась в лагерь. До конца смены оставалась неделя, поэтому я ее доработала, а на следующую уже не поехала. Подробное обследование в московских клиниках тоже ничего не показало. Я была абсолютно здорова, теоретически полна сил, но почему-то чувствовала какое-то опустошение.

Через месяц я нашла в нашем почтовом ящике письмо. Но не от Данилы. Писал боевой офицер, под командованием которого воевал мой милый. Из этого письма я узнала, что мой любимый человек пал смертью храбрых, выполняя навязанный ему интернациональный долг. Осколок попал ему прямо в грудь и тело упало в ущелье. Достать его не было никакой возможности.

И я поняла, что эта боль в груди – его боль. И он умер в тот самый момент, когда я упала в обморок. Тревога, жившая внутри весь последний месяц, превратилась просто в пустоту. Я ощущала себя оболочкой, внутри которой кружился серый пепел былого счастья.

Пережить утрату мне помогли родители. И впервые я пожалела, что в ту ночь перед призывом у нас с Даней не зашло дальше поцелуев. Мама попробовала интеллигентно поинтересоваться этим, и я сказала ей правду. После чего взяла подаренный любимым словарь, собрала все его письма и вытащила фотографию из-под стекла на письменном столе. Это мое и только мое и должно быть спрятано от посторонних глаз. Все свои сокровища я сложила в небольшую коробку от печенья и спрятала в самую глубину секретера. Начавшийся вскоре учебный год не оставил мне времени для тоски. Уйдя в учебу с головой, я старалась не думать, что моему любимому теперь всегда будет девятнадцать лет и я его уже никогда не увижу.

Примерно через год в нашу дверь позвонили. Открыл папа и позвал меня. В прихожей стоял высокий загорелый блондин в десантной форме с орденом Красной звезды на кителе.

– Вы Ирина?

– Да, это я.

– Я с Данилой… – он замялся, колючий взгляд его голубых глаз затуманился.

– Я понимаю. Как он погиб?

– Был бой. Духи (солдатское название афганских душманов) устроили нам засаду. По рации вызвали «вертушки» (вертолеты), но им нужно было время. Ущелье глубокое, а мы были на склоне. Даниле осколок попал в грудь. Он лежал рядом со мной. Попросил передать Вам это, – солдат протянул мне что-то, завернутое в обычный тетрадный лист в клеточку. – Это камень с места его гибели. А следующим взрывом его сбросило в ущелье. Тело мы даже не искали. В том аду сами не знали, выживем ли. Простите.

– Спасибо. Этот камень мне действительно важен. Я люблю Данилу. До сих пор люблю. Выпьете чаю?

– Нет, извините. У меня поезд. Домой еду.

Вот и все. Даже могилы, куда я могла бы прийти и поплакать, моего милого лишили. В руках у меня было последнее, что связывало меня с моей любовью. Камень с места его смерти. Я развернула бумажку. На тетрадном листочке в клеточку лежал плоский, толщиной сантиметра три, круглый камень размером в половину моей ладони. Антрацитово-черный, блестящий с одной стороны и матовый с другой. Почему-то этот камень мне показался живым. На ощупь он был не холодный. Взяв его в руки, я не ощутила ни тоски, ни боли. Как ни странно, но именно в тот момент я поняла, что надо жить дальше и жить по возможности счастливо. Камень я спрятала в ту же коробку с письмами, словарем и фотокарточкой.

Через два года я познакомилась со своим будущим мужем Сергеем. Он активно ухаживал, был красивым, неглупым, добрым. Но никаких чувств он у меня не вызывал. Сергей не сдавался, ведя осаду крепости по всем правилам куртуазного обращения. В один прекрасный день он сделал мне предложение руки и сердца. Колец тогда не дарили, на колено не становились. Все было куда обыденнее, ведь голливудские фильмы были огромной подцензурной редкостью.