Вспомни меня. Книга 2

Моя рука неожиданно выскальзывает, но не полностью – Альфа почти мгновенно хватает её за запястье. Спросонья, он смотрит на меня совиными глазами.

- Я немного подремлю, а ты никуда не ходи, ладно? – просит.

- Куда я тут пойду? – напоминаю ему и вкладываю в его рот горсть орехов. – Спи. Спи спокойно.

Прожевав орехи и не открывая глаз, он продолжает делать то, к чему в сущности я уже привыкла:

- Ты тоже поспи!

- Я тоже буду спать, - обещаю и закладываю в его рот вторую горсть орехов.

Несколько часов спустя, когда сумерки уже накрыли чашу и склоны окружающих её гор своим синим колпаком, холодная морось заставляет меня проснуться первой. Альфа продолжает спать, уткнувшись носом в мой затылок, опоясав обеими своими руками.

- Дождь, - вначале шёпотом, а потом и голосом бужу его. – Дождь начался!

Он выныривает из сна с трудом, прячет меня в своей куртке, укрывает даже ногой – всем, что у него есть. Но дождь усиливается, и уже едва тёплая бетонная чаша становится мокрой.

- Давай поставим палатку! – настаиваю я.

Ему приходится сделать усилие, чтобы встать. Но проснувшись, он строит наш дом с такой скоростью, какой я не наблюдала у него раньше. Едва мы оба оказываемся внутри, в своих спальниках, Альфа прижимает меня к себе, как обычно укрыв полой своей куртки, и мгновенно засыпает. Если бы мне вздумалось считать, чтобы засечь, как быстр он уснёт, я не дошла бы даже до трёх.

Дожёвывая горсть орехов с сушёной малиной, я тоже закрываю глаза: когда Альфа спит так крепко, абсолютно расслабившись, мне тоже отдыхается спокойнее, полноценнее.

Глава 21. Божественное

Это самое долгое и размеренное, расслабленное утро из всех. Утро ореховых поцелуев, малиновых объятий, кротких и не только ласк. Мы устали и впервые никуда не торопимся, позволяем себе наслаждаться теплом и близостью другого столько, сколько хочется.

Однако жизнь за тонкими голубыми стенами нашего дома не останавливается: где-то высоко над нами раздаются голосящие крики пролетающего мимо косяка крупных серых птиц – гусей.

Я вижу, как молниеносно сужаются зрачки Альфы, когда он бросает взгляд на небо сквозь приоткрытую дверцу палатки. Ещё через пол секунды его уже нет рядом со мной, как и его лука. К тому моменту, когда наружу выбираюсь и я, он уже стоит на самом краю чаши, выгнувшись в своей особой охотничьей манере и натянув тетиву. Она выпрыгивает из его руки вместе со стрелой, и пару секунд спустя одна из многочисленных птиц в косяке выбивается из общего строя, взмахивает ещё раз крыльями и камнем падает вниз. Альфа, прищурившись, следит за тем, где упадёт его добыча.

– Я скоро вернусь, – обещает мне, выдёргивая из наших рюкзаков фляги и свой мачете. – Подберу птицу и воды заодно наберу. А ты никуда отсюда не отлучайся!

– Мне в туалет нужно! – возражаю я.

Альфа выпрямляется и указывает ножом на водостоки.

– Пожалуйста! – гипнотизирует меня взглядом. – Никуда без меня не ходи!

И я слушаюсь. Попробуй не послушайся, когда в каждый звук в слове вложено столько веса. И потом, я понимаю его страх. Ему плевать на то, что в туалет мне придётся ходить в водосток, главное – безопасность.

– Хорошо, – обещаю ему.

Его нет дольше, чем необходимо. Ну, по крайней мере, мне так кажется. Я успеваю сходить в туалет и понаблюдать, как испаряются следы моего преступления: чаша всегда остаётся одинаково тёплой, будь то день или ночь. И это странно. Очень странно.

К тому моменту, когда быстро шагающий по каменным выступам Альфа появляется в поле моей видимости, неизвестность и неопределённость уже успели превратиться в страх и тревогу.

– И долго мне тут, как в тюрьме, сидеть? – кричу ему сверху, как только он приближается на достаточное расстояние, чтобы услышать.

– Нет, – спокойно отвечает он. – Спускайся. Только наши зубные щётки прихвати. Тут совсем неподалёку есть источник.

Только приглядевшись повнимательнее, я замечаю, что здорово отросшие волосы Альфы приглажены назад – он умылся. А ещё нашёл свою добычу и прихватил по пути парочку хороших дров.

Легко сказать, спускайся! А как это сделать? Жаль, что я проглядела, как слез Альфа. Его как ветром сдуло – нырнул под чашу и через секунду уже бежал по камням с зажатым мачете в руке.

Можно попробовать ухватиться за верёвку и спрыгнуть, как, вероятнее всего, и сделал он, но есть риск, что я не удержу её в руках. Можно пятиться задом и понемногу опускаться вниз, но у меня никак не получается обхватить верёвку ногами достаточно плотно и надёжно, чтобы она удержала меня от падения.

– Погоди-погоди, – в конце концов, останавливает меня Альфа. – Так ничего не выйдет, слишком опасно. Сейчас я поднимусь и помогу.

Мои щёки, конечно же, становятся пунцовыми от такого позора. Я изо всех сил стараюсь успокоиться и не усугублять своё положение, пока Альфа поднимается по верёвке.

– Просто у тебя совсем нет сил в руках, – ласково утешает меня он, как только оказывается рядом. – Ты ещё не до конца выздоровела.

Я сильно сомневаюсь в том, что они у меня имелись и до болезни, но решаю промолчать.