Вспомнить все или полюби меня снова (СИ)

— Бетти… — надо было срочно разрушить эту угнетающую тишину, но слова будто застряли комом в горле и не спешили выходить из него. Много слов вертелось на языке, но ни одного подходящего. Джонс не умел говорить красиво. Может тот Джагхед Джонс и мог сразу утешить ее, а нынешний — нет. Ему были чужды все те утешения, что так красиво изрекали Арчи, Вероника и другие. Он не умел правдиво врать, говорить так, чтобы в его слова сразу хотелось верить, но одно он знает точно: — Ты мне нравишься.

Три слова. Только три гребаных слова заставляют все сойтись на нет, утонуть в бездонных изумрудных глазах, и Джонс совсем не против такого сложения.

Некрасиво, звучит легко и неразумно, но за то от самого сердца.

Да, он влюблен в нее. Влюбился снова. Потому что отдаленно понимал, что Элизабет всегда была для него всем. Его солнцем. Его проблемой. Его счастьем. Его. Магическим образом в ней сошлось все, что ему нравилось, что он обожал, все ее привычки, стеснения, некая неуверенность, внезапные истерики. Он был просто не готов променять даже самую маленькую и незначительную черту в ней на что-то более высокое и прекрасное, потому что Купер и была тем высоким и прекрасным.

Он притягивает за руку к себе и прижимает к плечу, обвивая руками подрагивающее тело. Бетти не скупится на слезы, плачет, пачкая нежно розовой помадой и тушью его рубашку, и жмется ближе, уже не в силах сопротивляться.

— Все хорошо, хорошо, — Джонс участливо гладит ее по спине, и его не покидает чувство дежавю. Сколько раз они сидели вот так в кровати? Сколько раз он утешал ее вот так? Он понимал насколько может быть чувствительной Купер, даже в школьные годы когда над ней издевались, он помнил, как она гордо поднимала голову и уходила под злые смешки детей, а потом сидела в парке и протирала мокрые от слез очки. Он помнил все почти…

— Джагхед, я… плохой человек, — Элизабет подняла на него голову и закусила подрагивающую губу.

Что? Нет. Это совсем не так.

— Не говори так.

— Так. Я всегда боялась потерять тебя. Я — настоящая эгоистка. Ты просто не понимаешь, я пыталась…

— А я не хочу чтобы ты пыталась, я хочу, чтобы моя девушка была рядом со мной, — Джонс отвел взгляд к окну, чувствуя, как шея покрылась испариной.

— Т-ты будто, как он…

— Как кто?

— Как мой Джагхед.

«Потому что я и есть твой Джагхед», — хотелось сказать Джонсу, но он прикусил до боли язык. — Тебя так сильно тревожит, что я вспомню?

— Нет, — протянула Купер, неловко отсаживаясь от Джагхеда, но тот не дал. — Просто ты, не ты.

— В смысле?

— Сейчас ты говоришь так, а потом в один день тебе вернется память, ты уйдешь, а я снова останусь одна… — Элизабет закрывает лицо руками, а парень просто ошарашено смотрит на нее.

— А что если память уже вернулась? — тихо спросил Джонс. Во тьме блеснули глаза, в которых читались страх и надежда. Надежда на лучшее. И в ее глазах Джонс видел себя точно таким же. Опустошенным, тихим, словно ему давали шанс, а потом вновь забирали и так раз за разом. — Не думаю, что тот Джагхед был готов отпустить тебя, а нынешний тем более.

Джагхед укладывает девушку на свою подушку и нависает сверху, вглядываясь в ее глаза. Боже, какие они красивые. Джонс мог бы до бесконечности перечислять всевозможные синонимы, но давящее на грудь желание изводило до болезненных покалываний в пальцах.

— Можно… — Джагхед устремил свой взгляд на ее губы, и ответ Бетти не заставил себя долго ждать. Она незаметно кивнула и тут же почувствовала мягкое прикосновение на своих губах. Джонс думал, что у него из глаз скоро искры посыплются. Он не помнил, когда еще ему хотелось расплакаться от радости и наслаждения, как сейчас. Надо держать себя в руках, но так тяжело.

— Т-ты правда в-все вспомнил? — Купер мешкается и заглядывает в его глаза, в которых итак все понятно. Джонс прикрывает веки и целует в лоб.

Уже давно ночь. Фонари один за другим гаснут на улицах, но в сердце Джонса происходит все да в точности наоборот. Он светится от счастья, от понимания. Последнее делает его еще счастливее. Джагхед зарывается пальцами в длинные локоны и накрывает рукой талию, прижимая тело к себе. Ему не надо ждать, когда она уснет, не надо прятаться и скрываться за ложными чувствами.

И когда уже становится так тепло и уютно, на границе сна он думает:

Я не уйду. Никогда.

Девушка сонно прижимается к нему, а когда слышит сквозь вакум: — Я люблю тебя. Которое парень прошептал совсем неслышно, думая что она спит. Элизабет укуталась в одеяло по нос, скрывая довольную улыбку.

Я тоже люблю тебя.

Утром Джонс стоит напротив зеркала и поправляет рубашку, смотря в зеркало. За окном бил небольшой дождь, поэтому нужно было накинуть чего-нибудь еще сверху. Он открывает шкаф и вытаскивает куртку, сразу же натягивая на себя, а потом в какой-то момент он проводит по рукавам, расправляя складки и зарывается рукой в густые волосы. Эта куртка была на нем во время аварии. Джонса пробивает током, он кладет руки в карманы и не отводит с себя сосредоточенного и хмурого взгляда.