Вспомнить забытое. Тайна военного лагеря. Книга 1

На тренировочном поле, выделенном нам для занятий, по-прежнему красовалась полоса препятствий, установленная специально для меня. Хотя, я подозреваю, что ректор согласился установить ее только с условием, что эстады смогут здесь заниматься, что они и делали эти два дня. И даже наше вчерашнее физическое усовершенствование частично проходило на этом поле — мастер Киллен отправил нас сюда в конце занятия, где мы пробежали полосу вместе с «техниками» с нашего курса.

Так что сегодня я уже больше знала о том, как пройти полосу быстро — вчера я много наблюдала за эстадами, успешно проходящими препятствия, и сделала некоторые выводы.

Регнер ждал меня на поле, он сидел на бревне, свесив одну ногу вниз, а в колено второй упирался локтем — довольно расслабленная поза. Увидев меня, Йенс ловко спрыгнул на землю и пошел мне на встречу.

— Мира на Миите, — официально поздоровался мастер.

— Мира на Миите, — ответила я.

— Не злишься?

Я немного задумалась, вспоминая, на что могу злиться, вспомнила про «хабалку», улыбнулась, понимая, что он просто издевался.

— Нет, к тому же я тебя уже наказала мае-армом, — ответила я, довольно улыбаясь.

— Не плохой, кстати, получился удар. И вообще, учитывая твою скромную комплекцию, у тебя довольно сильные удары — дело в технике. Ты — хорошая ученица, — похвалил Регнер, и я готова была растечься в лужу под его ногами.

Не сдержав довольную улыбку, я приоткрыла свой рюкзак, и поманила Йенса пальцем. Он удивленно приподнял брови, но подошел.

— Я нашла их в лесу, — тихо сказала я, показывая Регнеру кинжалы, — научишь?

— Ты имеешь ввиду, сегодня? — удивился Йенс.

— Да.

— Ника, у тебя меньше, чем через две недели вводный тест в лагере. Тебе надо тренировать полосу…

— Ну, может мы немного задержимся сегодня…давай так, если я покорю твою грязную гору с первого раза, мы пойдем в лес и покидаемся кинжалами, — предложила я.

Йенс скрестил руки на груди, посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:

— Идет.

Гора мне покорилась с первого раза. Я еще вчера научилась на нее влезать — тут дело в правильном разбеге. А вот кочки мне давались тяжело, поэтому битых полчаса Регнер гонял меня по ним во все стороны. К концу первого часа я уже проходила полосу без ошибок, но все еще достаточно медленно. Тем не менее, свое условие сделки я выполнила, и Йенс не собирался меня динамить. Я надела свою теплую куртку, закинула на плечо рюкзак и повела Йенса в сторону леса.

— Мы полезем через забор? — решил он уточнить.

— Да, — не задумываясь, ответила я, — так гораздо короче. Пойдем на ту же поляну, где я их нашла? Там девятикурсники устраивали кинжальную вечеринку…

Я начала рассказ и остановилась, вспомнив, что Йенс еще и профессор Регнер. Стоит ли ему рассказывать о проделках эстадов академии? Тем более если в этих проделках замешаны кинжалы и алкоголь.

Йенс немного помолчал, а потом поведал мне интересную историю:

— Когда я учился на девятом курсе, мы тоже устраивали такие, как ты говоришь, кинжальные вечеринки, — и я сообразила, что он тоже учился здесь, и, наверняка, знает каждую поляну, знает как будет короче до леса, а Регнер, тем временем, продолжал. — Конечно. Уже много лет прошло, и, наверняка, алкоголь приносят другой, а у нас был самодельный колничный спирт.

Я удивленно посмотрела на Йенса. Во-первых, колника — очень редкая ягода, и в наших лесах найти ее практически невозможно. Раньше она, действительно росла повсюду, но герехтайцы ее быстро повывели. С тех пор она также как и гигантские лаои охраняется на планетарном уровне. А если во времена эстадничества Регнера из нее спирт варили… Великий, это сколько ж ему лет? Должно быть не меньше пятидесяти! У меня закружилась голова… быть не может!

Регнер, пристально наблюдающий за моей реакций, широко улыбнулся и продолжил:

— Спирт варили наши спецы с «технического», я ведь на техника учился. Консульские группы появились, когда я уже был на последнем курсе, — Йенс сделал небольшую паузу, — а колнику выращивали агрономы. Мне тридцать пять, я закончил академию на три года раньше Эда, и колники в лесах уже не было.

Я не сдержалась и с шумом выдохнула воздух. Тридцать пять — не пятьдесят. Но уже через секунду я взяла себя в руки, подумав о том, что мне не должно быть дела до его возраста. И вообще, тренер — бесполое существо. Хотя бицепсы Регнера, четко вырисовывающие на его руках при каждом движении, утверждали совсем другое.

— И ты тоже ходил на эти вечеринки и пил колничный спирт?

— Конечно, — ответил мне Йенс и улыбнулся, — эстадские годы пролетают быстро, и надо успеть взять от них по максимуму. Потом на развлечения времени будет мало… Ты — первый эстад на моей памяти, которому хочется повзрослеть пораньше и рискнуть своей жизнью во имя спасения герехтайтских консулов.

— Очень смешно, — пробурчала я.

— А я и не смеюсь, — среагировал Йенс.

— Вообще-то, скажем так, молодость у меня была довольно бурная.

— Молодость? — удивился Йенс.

— Ну, это я только в академии такая скучная стала.

— Ты не скучная. Просто у тебя взрослый взгляд на жизнь для твоих двадцати лет.