Вспышка

Я неуверенно киваю, впитывая новые сведения. Напомнить бы Галл, что в последнее время земля не особенно щедра, но мне не хочется полететь вниз, получив пинка.

– Ничего, ты скоро привыкнешь, – говорит Галл. – Поживёшь с нами подольше – и привыкнешь.

– Если разрешат старейшины и жители города, – напоминаю я.

Галл долго сидит молча, будто собираясь сказать что-то важное.

– Значит, ты знакома с Обелем? – наконец спрашивает она.

При мысли об Обеле я улыбаюсь. Интересно, какой он был в детстве? Похожий на Галл?

– Он мой наставник. Учит меня ремеслу чернильщика. То есть учил… – поправляю я свою оговорку. – Скорее всего, моя карьера чернильщицы окончена. Здесь что-то не видно желающих сделать татуировку. – Я улыбаюсь своей неуклюжей шутке, но Галл отвечает мне серьёзным взглядом.

– Будь всё иначе, Обель, возможно, остался бы с нами, – шепчет она.

Я никогда не спрашивала Обеля, почему он ушёл из родного города. Да, он как-то признался, что всегда хотел быть чернильщиком, но оставить родных… Что заставляет нас бросать семью, любимых, знакомый с детства мир? А ведь я сделала то же самое.

– Обель очень хороший, просто замечательный, – уверяю я Галл.

В этом у меня сомнений нет. Я хорошо помню своего наставника. Стоит закрыть глаза, и я вижу его: коротко остриженные волосы – сейчас они немного отросли и слегка вьются, его прекрасные, нечитаемые рисунки на коже. Я вижу, как он расхаживает по студии в своей серой униформе, как разминает руки, держит правой рукой машинку чернильщика и разглаживает кожу клиента левой. Обель нигде не смог бы держаться в тени. Он слишком заметная личность. Как мне его не хватает!

– Обель почти ничего не рассказывал о доме, – продолжаю я. – Но уж если заговаривал о прошлом, то смотрел куда-то вдаль, так задумчиво… Он очень скучает.

– Однако о семье он тебе ничего не рассказывал, – резко возражает Галл. – Он нам не пишет. Наверное, совсем забыл. Меня-то он почти не знал… а вот Фенн его помнит.

Я вспоминаю свой дом, ароматы свежего хлеба и кофе, будто воочию вижу, как мама варит какао, чувствую, как она нежно гладит меня по голове. К горлу подкатывает ком.

– Знаешь, иногда от воспоминаний очень болит душа.

Мы молчим, погрузившись каждая в свои мысли, и смотрим, как листья трепещут на ветру.

– Странно… – медленно выговаривает Галл. – Мы знакомы меньше двух недель, а я уже показала тебе своё тайное убежище и говорила с тобой об Обеле больше, чем с другими за все годы после его ухода. Очень надеюсь, что ты не шпионка отмеченных. – Галл смеётся своим последним словам.

– Шпионка из меня никудышная! – Только бы Галл не заметила, как алеют мои щёки! – Врать я не умею, а все мои тайны – здесь.

Я протягиваю Галл свою руку с метками. Как всё-таки хорошо, что некоторые секреты я сохранить ещё могу. Сейчас у меня просто нет выбора, успокаиваю я себя.

– Твои метки? Я не представляю, что означает и половина из них. Или некоторые – просто рисунки, для красоты?

– Почти все изображения на коже имеют особое значение. Я тебе когда-нибудь расскажу обо всех. А вот этот… – подняв босую ногу, я показываю на крошечный рисунок возле большого пальца, – эту метку мы поставили одновременно с… моей лучшей подругой.

Галл зачарованно разглядывает маленькое яйцо. Она протягивает руку, чтобы коснуться рисунка, но тут же отдёргивает её. Боится, что подцепит заразу?

– Знаешь, мне жаль, что тебя отправили скучать со мной, – говорит Галл, не поднимая глаз. – Фенн прав: я слегка чокнутая. Наверное, мне позволили приклеиться к тебе из жалости. – У неё вырывается горький смешок. – Даже родители рады, что вместо подруги у меня отмеченная предательница. Значит, дело плохо.

– Я бы и сама выбрала тебя из всех жителей. Одной мне на новом месте не справиться. И вовсе ты не чокнутая. Не хуже меня, уж точно.

Галл удивлённо поднимает брови и тихонько смеётся:

– Да уж, мы друг друга стоим. Обе безнадёжны.

Она вздыхает и неожиданно откидывается назад, исчезая где-то в ветвях. Я в ужасе вскрикиваю – разобьётся! – но Галл покачивается вниз головой, широко раскинув руки и крепко обхватив ветку коленями.

– Галл! У меня чуть сердце не разорвалось!

Сердце у меня в груди действительно частит в бешеном ритме. Мне хочется накричать на Галл, но она так заразительно смеётся в ответ, что я только качаю головой. Непоседа подтягивается и запрыгивает обратно с улыбкой до ушей.

– Чокнутая, – хмыкаю я.

– Кто бы говорил! – отвечает Галл, и мы покатываемся со смеху.

– И всё же – почему так вышло? – сочувственно спрашиваю я, помолчав. – Разве у тебя совсем нет друзей?

– Это долгая история… Ты не замёрзнешь, слушая её до конца? – Я мотаю головой, и Галл смотрит вверх, выискивая кусочки неба среди ветвей. – Понимаешь, некоторые рождаются не вовремя. Просто не везёт. – Она медленно гладит ладонью шершавый ствол дерева. – У нас считается, что явившиеся на свет во время вечерней встречи у костра принесут городу благословение или проклятие. Ну вот, со мной так и случилось. Сначала все обрадовались… но никакого благословения на город не снизошло, и многие подумали о другом…