Вспышка. Книга первая

– Лапочка! – прошипела Джуэл. – Что с тобой, черт возьми? Я умру от любопытства! – Она протянула ей телефонную трубку и, сжав кулаки, снова заплясала от нетерпения.

Тамара поднесла к уху трубку и дрожащим голосом спросила:

– Мистер Зиолко?

С минуту она не слышала ничего, кроме какого-то потрескивания и посторонних звуков.

– Луи, – наконец сказал он. – Я думал, мы договорились, что ты будешь звать меня Луи.

– Луи. – Голос ее звучал так же далеко, как и его голос в телефонной трубке.

Джуэл делала ей отчаянные знаки.

– Что он говорит? – одними губами спросила она.

Тамара повернулась к ней спиной и крепче сжала трубку.

– Плохие новости, да? – спросила она.

Ну вот. Она произнесла вслух то, чего так боялась. Страх ядовитой змеей повис в воздухе.

– Плохие новости? – переспросил Зиолко. – О чем это ты?

Ей хотелось придушить его. Почему он так играет с ней?

– О кинопробе, – услышала она свой голос. – О чем же еще?

Он казался удивленным.

– С чего ты это взяла?

Сердце ее колотилось бам… бам… БАМ, подобно кузнечному молоту, равномерно опускающемуся на наковальню. Ей казалось, она видит летящие искры.

– Тогда… как они получились?

– Сама увидишь. Послезавтра в семь ты свободна?

– Утром?

– Вечером. В семь вечера. Мы приглашены на ужин к О.Т.

– К О.Т.? Ты хочешь сказать… к Оскару… Скольнику? – Тамара не верила своим ушам. – Главе «ИА»?

– Другого я не знаю. – Зиолко весело рассмеялся. – Значит, договорились.

– А как же все-таки кинопроба? – с мукой в голосе воскликнула она.

– В доме у О.Т. есть кинозал. Там ты ее и посмотришь. А после мы поговорим.

– Но мы же уже разговариваем!

– Послушай, нет смысла обсуждать это по телефону. – Он помолчал. – Это немного сложно.

Сложно! Господи, она уже видела, как весь ее мир рушится.

– Куда мне за тобой заехать?

Голос ее звучал подавленно:

– К моргу Патерсона.

Он рассмеялся.

– К моргу Патерсона?

– Именно это я и сказала.

– Ладно, только постарайся пока не умереть. Ты нужна нам живой, а не мертвой.

В ее сердце зародилась надежда. Следовало ли понимать его слова как знак того, что она все же нужна им? Она умирала от желания задать этот вопрос, но вместо этого промямлила:

– Я там живу.

– Хорошо. – В его голосе не было удивления. – Я заеду за тобой в половине седьмого.

И с этими словами он повесил трубку.

– Новое платье? – спросила Инга за ужином. – Ну что же, ja, думаю, мы можем себе это позволить. Почему нет? Не каждый день мою актрису приглашают домой к студийному Монголу.

– Моголу, – беззлобно поправила ее Тамара. Инга сама просила, чтобы ее поправляли всякий раз, как она употребляла неправильные английские слова. – Монгол – это житель Монголии.

Инга беззаботно махнула ложкой.

– Могол, Монгол – какая разница. Завтра отправимся в Гудвил.

У Тамары вытянулось лицо.

– Инга, мне не хотелось бы показаться неблагодарной, – умоляюще проговорила она. – Но нельзя ли мне купить что-нибудь новое? Один только раз?

Замолчав, Инга задумчиво смотрела на свою бульонную чашку, где в желтом от жира курином бульоне плавала одна большая белая клецка. Потом выдавила из себя улыбку.

– Почему бы и нет? Мы подыщем тебе какое-нибудь милое платье для твоего Монгола.

У Тамары загорелись глаза.

– Это должно быть что-то интеллигентное, – медленно проговорила она.

– Интеллигентное? – переспросила Инга. Она подозрительно моргнула. – Как это платье может быть интеллигентным? Оно что, умеет думать, а?

– Это просто такое выражение. Оно означает шикарное, элегантное, классное.

Инга покачала головой.

– Глассная одежда. Интеллигентная. Что они еще придумают?

Тамара пропустила мимо ушей «глассную» одежду. Она думала лишь о своем новом платье и о нитке жемчуга, которая будет мерцать на ее шее. Ей нравился этот жемчуг, и она надевала его при каждом подходящем случае. Конечно, он был всего лишь подделкой, купленной у Вулворта, но какое это имело значение? Важно было лишь то, что она положила на него глаз, после того как увидела фотографию Констанции Беннетт в жемчужном ожерелье. Это все решило. И, надевая купленный у Вулворта жемчуг, она чувствовала себя совсем как Констанция Беннетт.

На следующий день в половине третьего они вошли в салон одежды «Дороти». Инга в своем безвкусном, бесформенном сером пальто, тяжелых прочных коричневых туфлях, с большой потрепанной сумкой в руках и в бесформенной черной шляпке, которую она надевала всякий раз, когда выходила из дома, казалась здесь неуместной и выглядела старше своих тридцати семи лет. Тамара высоко подняла свою красивую голову, не позволяя элегантной обстановке магазина запугать себя – магазина, на который она прежде могла лишь с тоской взирать издали. «Дороти»! – восторженно думала она, вслушиваясь в его приглушенную, почти священную тишину. Какая невероятная роскошь! – Она изумленно оглядывалась по сторонам. – Бог мой, пол покрыт плюшевым ковром!»

– Ох, Инга! Разве тут не восхитительно? – выдохнула она, танцующей походкой проходя по проходу и касаясь кончиками пальцев роскошных платьев, висящих на вешалках по обе стороны от нее. – Умереть можно!