Всратые писатели

«Быть москвичом – зашквар, нас почти 10% от всего населения России. Москвич – это самое банальное, что может быть. Вот нижнетагилец – это да, это уважаемо.»,– думал Антон, рассматривая рекламу Москвы в метро.

Раздражало так же обилие улыбчивых людей на экранах теле, навешанных на каждую стенку вагона по 3 штуки.

«Вот гады, в каждый пиксель, из которых состоят на теле ваши ботинки, штанины, рубашки, уши, глаза или ноздри засунут хрустящий рубль. Большая, разноцветная пачка купюр в каждом из вас. Вот поэтому вы такие и радостные.»

Антону, так-то никто из этих людей не навредил, просто в плохом настроении он начинал замечать детали и подробности, которые должны были подогреть его ненависть, если он не находил поводов для ненависти кого-либо, то в таком настроении мог припомнить что-то из прошлого, что его сильно раздражало.

Но от погружения в пучину придирчивости и склочливости ко всему живому его отвлёк знакомый голос.

«Ха-ха! Кого я вижу, привет, Антон! Тоже на фестиваль, да?»

«Привет, Ерема»

Ерема… Вроде нормальный парень на первый взгляд. Но чем-то смущающий, такое неприятное панибратское общение, неприятные округлые, бабьи черты лица, громкий голос вечно кого-то приветствующий, или рассказывающий какие-то «смешные» истории, или, на крайний случай, с серьезным видом знатока выдающий полную ахинею по-любому вопросу из любой сферы, в которую влезал Ерема.

«И чего, как там твоё пятно плесневое поживает?»

«Нормально, немного увеличилось в последнее время и только.»

«Хм, а ты все-таки не знаешь с чем это связано может быть? Не, ну я так, просто статью читал, что это может быть признаком остеохондроза. У тебя ничего такого?»

«Нет»

Ерема чуть-чуть подождал, чтобы появилось неловкое молчание и резко сменил тему.

«Тааак, ну у нас ещё есть время, может пойдём, хлопнем по бургеру в маке за наше с тобой здоровье»

«Ну пошли»

У Еремы есть бесспорный талант к написанию заказных рецензий, он может, даже не читая книгу, выдать прекрасный обзор, который устроит и редакцию, и писателя, и читателя. Поэтому Ерема был передовик. Гордость редакции, «пятилетка в четыре года».

– Я вот чего думаю, Антоха, надо будет сначала к блогерам и бизнесам (бизнес-тренерам и мотиваторам) всяким заскочить, посмотреть, что они презентуют и послушать их, пронюхать, как они себя хотят подать, чтобы им статьи на постоянке писать. Потом можно еще заскочить к тем, сем, пятым-десятым,– рассуждал Ерема, обильно и энергично запихивая еду в рот. Он размахивал руками, активно жестикулировал и играл лицом, еще и похохатывал. Даже казалось, что еда подпрыгивает в глотке от смеха. С каждым «ха» она как-будто пытается выпрыгнуть и сбежать от перемола и перевара, но всегда, неизбежно, оказывается в желудке.

Антон на фоне шума впал в свои мысли, неприязненно наблюдая за котлетой из бургера. Она как-будто состояла из кучи пережеванных жвачек, оставленных прилепленными где-то на парте или, что еще хуже, на школьном полу. Они такие ещё черные с налипшей грязью и много раз уже потёртые вонючей серой тряпкой, надежно втоптанные в линолеум коридоров. Вот оказываются куда их девают, из них лепят котлеты для бургеров. Точнее используют перемолотую и пережеванную уже кем-то котлету и просто ошмётки безвкусной котлеты склеивают школьными жвачками.

– А ты чего не ешь, Антоха? Ты же не завтракал вроде

– Да я чего-то не хочу, если хочешь, ты съешь

– О, давай

Ко входу уже выстроилась очередь. Благо, что для журналистов есть отдельный вход, чтобы не толкаться с обычными посетителями. Внутри, посреди шатров, стендов и сцен бродят люди в загонах, расчерченные железными ограждениями полосы для упорядоченного движения. Для VIPов есть отдельный загончик, а карточки журналиста дают вход в любой павильон, на любое представление.

Теперь Антон слушает выступление известной блогерки, улыбчивой и вечно хихикающей бездарности. За этой «искренностью» и «наивностью» проходят страшные сделки с совестью, продажа образов и пустоты ради покупки путёвок на дорогие курорты и поддержания уровня жизни, должного кругу общения светской львицы.

«Ооо, она такая же как мы, такая же наивная и скромная, но при этом успешная»,– щебечут соседки-курочки.

А журналисты прикрываются газетными листами как в фильмах и говорят: «это выбор каждого, а то, что кто-то зарабатывает мы только поддерживаем»