Вставая на крыло (СИ)

Марта, не обращая внимания на недавних обидчиков, спешно пыталась научиться координации нового тела. В этот раз она была готова к тому, что станет драконом, и радостно впитывала новые ощущения. Правда, после двуногости трудно было сразу сообразить, куда девать четыре лапы и хвост. Ладно еще крылья не пытались раскрыться, послушно прижимаясь к спине. Наконец она кое-как примостила лапы на земле, приняв более-менее устойчивое выражение. Осторожно выдохнула дым, проверяя новые навыки. Хм. Интересно, а огонь как? В книге что-то писали про это… как же… А, вот. Она втянула воздуха и выдохнула длинную струю бледно-оранжевого пламени, выжигая в весенней земле изрядную яму. Поморщилась – от одного из разбойников ощутимо повеяло… хм… специфическим запахом страха. Однако отвратительное амбре, чихнула дракошка, спалив сложенное в небрежную кучу оружие людей. Дерево радостно вспыхнуло, а металл горестно скукожился. Разбойник, дурно пахнущий, взвыл и кинулся в чащу, мешая молитвы с проклятиями. Самый молодой из людей не двигался, застыв аллегорией страха. Впечатление довершали выпученные глаза и широко раскрытый рот. И только самый старший из разбойников сохранил присутствие духа и военную выдержку. Схватив свой меч, который он не положил в общую кучу, человек кинулся к драконе. Она склонила голову влево, с любопытством разглядывая зло кричащего что-то горе-воина. Дыхнула дымом, пытаясь остудить его воинственный пыл – не помогло. Тогда она осторожно выдохнула пламя поверх его головы, спалив небогатую шевелюру нападавшего. Тоже не возымело эффекта.

И тут случилось неожиданное. Человек подпрыгнул и больно уколол мечом левую лапу драконы. От боли на глазах той выступили слезы, а лапа непроизвольно дернулась, отбрасывая колючую палку. Не успевший выпустить рукоятку разбойник описал красивую дугу и упал на поваленную сосну, наискось перечертившую кусты за большим камнем. Он даже не вскрикнул, падая. Увидев, что случилось с товарищем, второй разбойник очнулся и тоже кинулся прочь, не разбирая дороги. Через несколько минут послышалась ругань, а затем – топот копыт и ржание лошадей. Но Марта не обратила никакого внимания на победу. Она не отрываясь смотрела на неподвижного человека, лежащего поперек поваленной сосны. Он не двигался и отчетливо пах смертью. Марта машинально проговорила про себя заклинание обратного превращения. Безучастно глядя на обрывки костюма, она подобрала сброшенную куртку и положила на седло. Затем достала из сумки запасной костюм и оделась. Движения ее были бездумными и медленными. Невидяще глядя на остатки разграбленной провизии, девушка села на лежанку, которой смогла избежать в качестве жертвы похоти разбойников, и попыталась осмыслить происшедшее. Она только что убила человека. Она. Только что. Убила. Человека. Да, подонка. Да, он убил бы ее тоже, предварительно ограбив и натешившись. Но – убила. Он мертв. На ее руках… лапах… кровь. Но… «У меня не было выхода… – растерянно плакала она. – Если бы я не превратилась в дракона, они бы убили меня, отняв все, что можно… я не хотела его убивать, не хотела!!!»

Она навзрыд заплакала, размазывая по лицу слезы. Выплакивала страх, испуг от нападения, ненависть к себе, ставшей убийцей… Одиночество, обрекшее на путешествие без спутника. Непохожесть на других, сделавшая ее изгоем. Обида на драконов, не забравших Артику с собой. Обида на Дерека, не вернувшегося за любимой. Несбывшаяся мечта о семье… Родители никогда не баловали детей лаской, предпочитая чаще наказывать и воспитывать криком. Почему-то именно теперь, сквозь слезы и непосильный для юной девушки груз убийства, прорвалось все то, о чем она старалась не думать. Понятно было, что о продолжении пути сейчас речи быть не может. Сломанной куклой Марта съежилась на лежанке, невидяще глядя в остатки костра. Она не помнила, сколько пролежала так… Очнулась лишь, когда давно погасший костер перестал согревать, и холод пробрался под куртку, остудив горячечные мысли и обжигающее горе. Собрав остатки силы воли, Марта сложила вещи и деньги обратно в сумку и с трудом взобралась на взбудораженную Ленту. Впрочем, умная лошадь быстро поняла, что хозяйке плохо, и перестала демонстрировать норов, послушно выбравшись на дорогу. Почти полночи Марта ехала, не замечая усталости. В Гарстерн она въехала, когда рассветные лучи позолотили крыши домов и начищенные до блеска шлемы стражников на воротах.