Встреча в метро, или Разбитое сердце

После того, как рассказал матери про этот метод, мать попросила попробовать – забрать боль из её головы. Так и научила: «вытяни руки, поднеси к голове ладонями и втягивай ими головную боль, а когда втянешь – стряхни её на пол, будто в землю – из ладоней. В ладошках не оставляй».

И Коля стал пробовать. Мать как раз мучилась головной болью. Он протянул ладошки и начал представлять-чувствовать всасывание. Боль входила, и ладошки нагрелись и немного увлажнились. Далее он продолжил и уже чувствовал какую-то тянущую связь между ладонями и её головой. А мать описывала что чувствует. Она тоже чувствовала тянущуюся, как она назвала «жевачку». И она всё тянулась, истончаясь, и тянулась. А потом – чпок – и оторвалась! И боль прошла. Так он вылечил головную боль у собственной матушки, будучи совсем ребёнком.

Теперь Николай уже не помнил точно, кто из двоих почувствовал этот «чпок», может он ей рассказал, а может мама рассказала про «чпок». Помнил как всё кончилось, и энергия, вытянутая из головы матери, повисла в его ладошках. Он её стряс на пол, потом с мамой как следует смыли остатки тёплой водой под краном. Смывать было приятно.

И вот через десятки лет он почувствовал что-то напомнившее тот давний из детства «чпок».

Коля ответил, что женат. Обманул. И услышал подобный «чпок», непонятно вообще где. И сразу захотелось улыбнуться. Он посмотрел на Татьяну добрым лицом и искренне радостно улыбнулся. Что это было он не понял.

-– Ну и как у тебя с женой? – она ехидно ухмылялась.

–– Да всё нормально, а что?

–– Кончаешь нормально, детишек завели? – она как-то нервно дёрнула носом и скосилась слегка в сторону.

–– Нет пока, но мы над этим работаем.

Ему неожиданно расхотелось рассказывать, что после разрыва с ней – следующая избранница, к которой он переселился снова зализывать рану, родила от него дочку. После чего они разошлись. Сначала хотел рассказать, но внезапно передумал. И смолчал, повторно соврав.

-– Ух ты! Нормально ты обженился! Её тоже засудишь?

–– Она же не такая бешеная, как некоторые. Гордись: ты единственная! – И он ухмыльнулся, отметив неожиданную горечь собственной ухмылки. Странно, он думал, что всё уже давно забыто, а горечь свидетельствовала об обратном.

Она растянула губы в поганой улыбке.

И вдруг Николай явно увидел признаки её душевной болезни. И как только он не замечал этого раньше! Или этого тогда не было? На лице его бывшей жены блуждали блики психического расстройства.

Мать Николая когда-то пророчила: «по ней психушка плачет, не связывай с ней будущее». Николай тогда думал, что это мать выражается – так сказать – образно. По типу, что критикует Татьяну, мол, та «дура и не подходит в жёны». А сейчас вдруг внезапно увидел, что мать говорила о реальном, а совсем не образно – на лице бывшей жёнушки отразилась болезнь, а вовсе не дурной характер.

Так вот что имела в виду мать в те далекие годы!?!

Вот за что они платили адвокатам, чтобы её не засадили в психушку! Потому что у неё уже тогда был диагноз – только до поры не проявленный. И они выиграли, он помогал чем мог – врал под присягой, и ей дали небольшой срок, да ещё, оказывается, выпустили раньше. Но увы – в психушку она всё же загремела. И вот – вышла, а на лице «печать» проступает.

И Николаю вдруг стало смешно.

Он был женат на сумасшедшей, только этого не знал. Какой же он был дурак! Ну и заработал, конечно – сам же и нарвался!

Столько лет такая простая истина никак не могла до него дойти. И вот же – чпокнула!

Татьяна по-прежнему сидела ровно – тётка тёткой, ещё бы авоську с кефиром на колени…

Внутренним взором Николай представил себя. Наверно он тоже так же отвратительно постарел. Лицо отёчное – с годами сделалось похожим на отца, синюшное, с коричневыми кругами вокруг глаз – так нажитая годами нервная болезнь проявлялась затвердевшими тёмными пятнами, легкий животик превратился в живот. Ещё и мина эта – постоянное выражение лица… будто внутри черви грызут. Наверно она сейчас смотрит на него, злорадствуя, и не замечая какая стала сама – конечно, воображая себя «избежавшей такого разрушительного влияния возраста». Может даже брезгует им, вот как он сейчас – побрезговал бы ею…

И ведь правильно. Как он теперь выглядит – достойно брезгливости!

Но насколько же всё это смешно! И ему захотелось рассмеяться.

Какая-то – по сути чуждая ему баба чего-то качает – наверно права на него… И он – дурак дураком – все эти годы винил себя за то, что довёл эту дуру до тюряги, хотя и не хотел и старался помочь вывернуться… А вот теперь смотрит на неё, а тётка-то больная. И всегда была. А он-то мучился: всё боялся «разбить ей сердце»…

А психическая тётка зарезала его кухонным ножом!

Именно – в самое сердце! … … И рёбра ведь не помешали!

Доставили в больницу без сознания. Проникающее ранение в левое предсердие, задето лёгкое. Тяжелейшее состояние, несколько часов операции, дни в реанимации.

Спасли! – Вытащили с того света!