Встреча Вселенных, или Слепоглухие пришельцы в мире зрячеслышащих

«Работа подлинно свободного воображения поэтому-то и состоит в постоянном индивидуальном, нигде и никем не описанном уклонении от уже найденной и узаконенной формы, причем в таком уклонении, которое хотя и индивидуально, но не произвольно. В таком уклонении, которое есть результат умения чутко схватить всеобщую необходимость, назревшую в организме общественной жизни… Такое «химическое» или «органическое» соединение индивидуальности воображения со всеобщей нормой, при котором новая, всеобщая норма рождается только как индивидуальное отклонение, а индивидуальная игра воображения прямо и непосредственно рождает всеобщий продукт, сразу находящий отклик у каждого, и есть суть и секрет свободы воображения и сопровождающего его чувства красоты».[5]

Эта диалектика всеобщей необходимости и индивидуального, единичного осуществления, воплощения всеобщей необходимости в образе в полную силу «работает» и в детском развитии. Как предельно точно заметил Ф. Т. Михайлов, суть, содержание детского развития – вовсе не в механически-потребительском, пассивном «усвоении» или там «присвоении», а всегда в индивидуальном творческом освоении, овладении, и в процессе этого овладения – воссоздании общечеловеческой культуры.[6] Каждый из нас, таким образом, соавтор человечества постольку, поскольку вообще состоялся как человек.

Человеческое сознание может возникнуть только во взаимодействии с другим человеческим сознанием. На то оно и «со-знание» – «со-» и в смысле совместно созидаемого и просто общего, всем известного знания, и в смысле сопредельности готового знания взрослого возникающему знанию ребенка.

В русском языке слово «сознание» самим своим составом выдает природу, сущность обозначаемого явления, а именно – предметно-деятельностную природу. Детско-взрослое знание добывается в совместной деятельности взрослого и ребенка. Возникающее детское знание определяет границы по мере того, как совместная деятельность ребенка и взрослого постепенно разделяется, превращается в самостоятельную детскую деятельность.

Чтобы сознание могло возникнуть, нужен предмет – предмет осознания, предмет овладения. Предмет этот – культура; в каждый данный момент – некая часть культуры, которой надо овладеть здесь и сейчас. Хрестоматийный пример, который анализировали и П. Я. Гальперин, и А. И. Мещеряков, и Э. В. Ильенков, – ложка: культурный предмет определенного назначения, и пользоваться им надо научиться. Никуда не денешься, «мордой» («лапами») в другой культурный предмет – тарелку – тебя не пустят… Только ложкой. Или вилкой. Или – в Китае, в Японии – палочками. Но не «мордой» и не «лапами».

Это я вспомнил предельно эмоциональное описание Э. В. Ильенковым детского протеста против ложки: «Отпихивает, он не хочет, он лезет „мордой” в тарелку». То есть пытается лезть, а между его «мордой» и тарелкой снова и снова вставляют ложку. И вкладывают ее в «лапы», тем самым превращая их в руки. “Потрясающе неудобный предмет”, – изумляется А. И. Мещеряков. До чего же, оказывается, это сложно – зачерпнуть ложкой пищу и донести до рта, не вывалив на себя!

На примере овладения ложкой А. И. Мещеряков и другие авторы показывали, во-первых, как формируются навыки самообслуживания. Во-вторых, на этом примере подчеркивалось, что педагогу необходимо строжайше дозировать свою руководящую («рукой водящую», – поясняет Э. В. Ильенков) активность, дабы не подавить на корню собственно детскую. Но ведь при овладении ложкой, как и любым другим культурным предметом, формируется не только соответствующий навык, не только соответствующее действие, а и целая система образов, без которой пользоваться ложкой по ее назначению было бы просто невозможно. Пока не сформирована соответствующая система образов, невыполнимо никакое сознательное, произвольное, целенаправленное, «целе-сообразное» действие. Так что в совместно-разделенной деятельности скрыта и тайна формирования сознания вообще и воображения в частности.

В книге Э. В. Ильенкова «Об идолах и идеалах» глава о воображении называется «Что на свете всего труднее?» и на этот вопрос тут же дается ответ эпиграфом из Гете: «Видеть своими глазами то, что лежит перед ними». Так Ильенков сразу указывает на фундаментальную функцию воображения, которую в тексте характеризует следующими словами: