Встречи

Теперь из землянки высыпали все, кто там был. Кто-то побежал за командиром части.

- Нет, нам тут не поговорить, - с досадой сказал Ватутин, - пойдем, Павел, сядем где-нибудь в сторонке.

Павел пошел рядом с Ватутиным. Он был горд и рад, что брат его вспомнил и нашел вот здесь, в землянке. По правде говоря, он давно где-то в глубине души затаил обиду на Николая. Ему казалось, что брат, став большим человеком, забыл его и младшего брата Афанасия, который служил в танковых войсках.

Братья шли по тропинке рядом, оба одного роста, а Дзюба деликатно отстал, чтобы не мешать их беседе. Он смотрел на них и думал: как странно складываются судьбы людей. Один брат командует фронтом, а другой - простой солдат.

Наконец по другую сторону холма нашлось местечко, где можно было спокойно поговорить.

Ватутин снял фуражку и провел платком по вспотевшему лбу. Да, ходить по переднему краю, ползать по траншеям, взбираться на холмы - это требует привычки. И сейчас, когда наконец он привалился спиной к какому-то бревну, почувствовал, как гудят ноги. Павел присел на старый снарядный ящик и улыбчиво смотрел на Николая… Давненько, давненько они не виделись. Здесь, где их никто не мог слышать, Павел вновь ощутил себя старшим братом, главой большой ватутинской семьи.

- Ну, здорово, Коля, - сказал он, скручивая из газеты козью ножку. - Надолго ты сюда? Проездом или работать?

- Работать, - сказал Ватутин.

- Чем будешь командовать?

- Фронтом.

- Так, - одобрительно усмехнулся Павел, - значит, я под твою команду поступаю… Это даже хорошо… Если тебя наверху затрет, шли, в случае чего, телеграммку: «Браток, выручай! Жми, Павлуха, на противника с правого фланга!..» А я уж не подведу…

Оба засмеялись.

- Хорошо, - сказал Ватутин, - буду считать тебя отдельной армией.

Павел затянулся саднящим дымом, закашлялся и как-то примолк. Ватутин взглянул в его иссеченное морщинами, обветренное лицо и по пытливому огоньку в глубине глаз понял, что брат сейчас задаст ему тот самый важный и самый трудный вопрос, на который он не сможет ответить.

- Что с матерью и сестрами? - спросил Павел.

Ватутин виновато приподнял руки:

- Не знаю, Паша!.. Я посылал за ними машину в Чепухино, их даже погрузили, но вывезти не удалось…

- Почему? - сурово спросил Павел.

- Немцы перерезали дорогу.

- А ты это откуда знаешь?

- Шофер рассказал. Перебрался через линию фронта и обо всем доложил…

Павел хмуро взглянул на Ватутина:

- Что ж раньше ты не смог этого сделать? Ведь за тебя мать и Лену, может, теперь повесят…

- Да, если дознаются, кто я такой, плохо им будет…

Павел плотно сжал обветренные губы и смотрел куда-то через плечо Ватутина.

- Так уж случилось, - сказал Ватутин, чувствуя, что прощения брата ему не получить, - немцы продвинулись быстрее, чем я ожидал…

Павел усмехнулся:

- Это ты перед своим начальством оправдывайся, чего ожидал, а чего нет. А мать у нас одна. Я тебе как старший брат говорю: недоволен я тобой, Николай… Оторвался ты от семьи…

- Что ты, Павел!

- Да, да! - упрямо повторил Павел, и на его впалых щеках запрыгали желваки. - Ты загодя об этом должен был подумать. Я и Афанасий из дома ушли… - Он помолчал и вдруг спросил: - А что с Афанасием, знаешь?..

- Нет, - почувствовав недоброе, сказал Ватутин. - А что?

- Ранен он тяжело на Волховском фронте… Письмо получил из госпиталя…

Ватутин устало опустил плечи. Да, все очень безрадостно. Большая была у них семья. Помнит - в детстве - двадцать человек садились за стол… Он представил себе Афанасия, но почему-то не взрослым, а тем белокурым коротконогим мальчишкой, который однажды уселся у задних ног коня, и Николай страшно испугался, что конь его лягнет. Николай в это время держал в руках большой кусок спелого и сочного арбуза. Этим-то куском он поманил коня, и тот отошел от Афоньки. Хрустнув коркой, конь сожрал арбуз, а Николай в сердцах так поддал спасенного столь дорогой ценой Афоньку под зад, что тот дико заревел…

- Как? Выживет? - спросил Ватутин.

- Не знаю!.. Ответа еще не получил.

- Сегодня же запрошу.

- Запроси, - сказал Павел, - а потом мне черкни записку… Ну, а Татьяна как?..

- Вот был в Москве - виделись… Здорова…

- Пиши от меня привет… Ей и ребятам…

- Хорошо…

Павел снова полез в карман за кисетом и стал не спеша сворачивать папиросу, просыпая крошки табака на предупредительно подстеленный клочок бумаги.

- Махорку куришь? - спросил Ватутин.

- Махорку. Нам командирского пайка не положено.

- Ну, табачку я тебе пришлю…

- Спасибо, - улыбнулся Павел, - а то бывает маловато - старшина у нас прижимистый… Так на каком же фронте мы теперь будем?

- На Юго-Западном…

- Так, - сказал Павел, - значит, ты наш командующий?!

- Ваш, - кивнул Ватутин.

- Ну смотри, командуй так, чтобы мы вперед пошли…

- Буду стараться, - улыбнулся Ватутин и поднялся. - Ну, прощай, Павел… Хорошо, что мы с тобой встретились. Не сердись на меня, если и буду где поблизости, а не зайду. Много у меня сейчас дел…

- А я за себя и не сержусь, - сказал Павел, - вот о матери и сестрах нам с тобой еще подумать надо.