Встречи

Марьям рассказывала ей о своем детстве, о матери, о жизни на заводе, не говорила только о Феде. А именно о нем ей и хотелось говорить. С того момента, как возникла надежда, что его можно найти, она вся внутренне напряглась. Не забудет ли майор навести справку, а если наведет, то знает ли, где ее найти? Если бы она могла, то побежала бы сама искать адъютанта. Как только за окном кто-нибудь проходил, Марьям быстро поворачивала голову, а однажды человек прошел быстро, и она невольно привстала, чтобы его рассмотреть.

- Вы кого-нибудь ждете? - спросила Ольга Михайловна, удивленно взглянув на Марьям.

- Нет, нет, - быстро ответила она, - просто мне показалось, что прошел один из наших.

Ольга Михайловна много расспрашивала ее, но почти ничего не говорила о себе. Однако Марьям заметила на подоконнике, рядом с ее койкой, портрет красивого молодого парня лет двадцати. Он был чем-то неуловимо похож на Ольгу Михайловну, а непокорно свисающим на лоб светлым вихром напоминал Федю.

- Это ваш брат? - спросила Марьям, беря портрет в руки.

Ольга Михайловна помедлила с ответом.

- Это мой сын Валька, - сказала она.

- Ваш сын!.. Такой большой! - удивилась Марьям.

- Да, такой большой! - улыбнулась Ольга Михайловна. - Не хотела признаваться, да не могу.

- А где он?

- Здесь на фронте… Уже танкист…

- Танкист?! - Марьям с новым любопытством стала рассматривать фотографию.

Валька был изображен на ней в пиджаке и в белой рубашке без галстука, с расстегнутым воротом. У него было такое юное лицо, что трудно было представить, каков этот мальчик в военной форме.

Ольга Михайловна взяла фотографию из рук Марьям и поставила ее на место.

- Это все мое богатство.

- А где ваш муж? - спросила Марьям. Ей казалось, что у этой женщины должен быть хороший и тоже красивый муж. Такая женщина не может быть несчастлива.

- Он тоже на фронте, - сказала Ольга Михайловна.

- И вы получаете от него письма?

- Изредка получаю, - кивнула она.

- Он вас, наверно, очень любит.

Ольга Михайловна заглянула в ее чашку.

- Дайте-ка я вам налью, Марьям. Хотите сгущенного молока?

- Нет, нет, я люблю сгущенное молоко есть прямо из банки.

Ольга Михайловна достала из шкафа открытую банку и поставила перед Марьям. Та зачерпнула полную ложку, долго не могла оторвать ее от длинной золотистой змеи, которая тянулась вслед за ложкой, а когда наконец справилась, даже закрыла глаза от удовольствия.

- Ну и сладкоежка, - засмеялась Ольга Михайловна, - совсем как мой Валька…

В сенях застучали чьи-то шаги, кто-то стал шарить по двери в поисках ручки. Ольга Михайловна встала и распахнула дверь.

- Входите!

На пороге появился Семенчук. Он немного запыхался от быстрой ходьбы. По улыбке на его лице Марьям сразу поняла, что он пришел с хорошей вестью. В руках он держал голубой бланк телеграммы.

- Добрый вечер, - сказал Семенчук, кивая Ольге Михайловне. - Так вот я вам пришел доложить, дорогая делегатка… Найден ваш Яковенко! Служит он в дивизии Чураева.

- Присаживайтесь, присаживайтесь, - стараясь скрыть волнение, сказала Марьям.

- Да нет, я отлучился на минутку. Командующий может вызвать.

- А как его зовут, вы узнали? - все еще недоверчиво спросила Марьям.

Семенчук взглянул на телеграмму.

- Федор Николаевич.

- Это он, - сказала Марьям, и глаза ее радостно заблестели. - А мне можно будет с ним встретиться?

Семенчук как-то смущенно посмотрел на нее.

- Вообще-то, конечно, можно, - сказал он.

- А почему вы говорите так неуверенно?

- Нам, видите ли, сообщили, что он ранен. Правда, не очень серьезно, но все-таки находится в госпитале.

- Тогда уж я обязательно должна его повидать, - настойчиво сказала Марьям. - Обязательно! Это… это дорогой для меня человек. Очень вас прошу, товарищ майор. Помогите мне добраться до госпиталя, - повторила она, вдруг ясно представив себе, как Федя лежит на койке, весь перевязанный бинтами, беспомощный и одинокий.

Семенчук смягчился и сказал, что поговорит об этом в Политуправлении. Очевидно, завтра утром в армию Коробова поедет кто-нибудь из инструкторов и заберет ее с собой.

А когда он вышел, Марьям вдруг закрыла лицо руками.

- Что ты, Марьям, - мягко сказала Ольга Михайловна. - Вы наверняка увидитесь… Если хочешь, я постараюсь связаться с тем госпиталем, где он лежит.

Марьям быстро собралась и побежала искать Нефедьева, но его нигде не было. Как же быть? Она очень беспокоилась, что нарушит его строгий приказ - никуда не отлучаться без разрешения. Она разыскала в одном из соседних домов парторга Коломийцева, которого директор оставил вместо себя за старшего. Коломийцев писал письмо домой и так был занят своими мыслями, что не сразу понял, чего, собственно, она от него хочет, а когда понял, то посадил на письмо кляксу и чуть не сломал перо. Ехать в армию? Неизвестно куда? Одной? Это, голубушка, не увеселительная прогулка! Он колебался, брать ли на себя ответственность перед Нефедьевым за это разрешение. Но она с такой мольбой смотрела на него, так требовала, так сердилась и уговаривала, что он не выдержал и сдался: «Поезжай, но только на одни сутки. Туда и назад. И чтобы с места прислала телеграмму».