Встречи

В последних стихах М. Чебышевой все острее ощущение времени — и своего, и времени исторического, все явственнее приметы человеческой и поэтической зрелости. В них нет жалоб на судьбу, — есть благодарность жизни, есть возросшее чувство ответственности, осмысление человеческого «я», как важного звена «между ушедшим миром и грядущим».

Мы ничего не вправе потерять.
Все было на пути: позор и слава.
Детей своих мы будем одарять
Историей, заслуженной по праву.
Ее пути проходят через нас,
Нам память сердца пронести до завтра, —

говорит поэтесса в поэме «Память», утверждая: «…не дано о давнем прошлом забывать живущим».

Мотив исторической памяти, проходящей через сердце, — устойчивый мотив поэзии М. Чебышевой, делающий ее лирику чрезвычайно современной.

За спиной у Чебышевой чувствуется классическая школа нашей русской поэзии. Это определило во многом ее общую поэтическую культуру благородной простоты, сдержанности, строгой выдержанности ритмико-мелодического рисунка. В ранних ее стихах подчас возникали невольные ритмические и образные реминисценции, допускалась и известная аффектация. Очевидно, это были неизбежные издержки роста и самоопределения. Думается, ее собственное поэтическое видение мира основывается на остром ощущении и соотнесении его противоположностей, контрастов, противоречий, на выявлении сложности, неоднозначности жизни. Поэтому-то в ее стихах «тревожна гармония неба и моря, гармония ночи и дня», «созвучием нежных и резких красок счастливо страдает душа», «мечтает ель рябиной пламенеть, рябина хочет быть вечнозеленой», «то ли все уже было, то ли все еще будет»… В них сопрягаются боль и радость, любовь и разлука, миг и вечность, вчера и сегодня, история и современность.

Ощущение полноты и сложности бытия явственно проступает в своеобразной синтетичности поэтического образа Чебышевой, насыщенного и емкого, в котором мир предстает в одновременном и неожиданном его восприятии едва ли не всеми органами чувств. «И острой болью прилетит с полей сожженного жнивья лиловый запах», — как это точно подмечено, почувствовано и сказано!

Есть во всем поэтическом облике Маргариты Чебышевой что-то национально-русское — и в характере лирической героини, сильной и нежной, и в глубинных связях с национальными корнями, и в том песенном начале, которое вдруг проступает в ее стихе.

Стихам Маргариты Чебышевой чужда созерцательность, они беспокойны по самой своей сути, ибо обращены на постижение трудной диалектики жизни и человеческих чувств.

Приходит время строгость обрести,
Приходит время жить всегда в тревоге:
Не обронить бы доброту в пути,
Не потерять бы истину в дороге.

Эти точные, емкие строки одного из новых стихотворений определяют сущность ее творческих устремлений и поисков.

Борис Порфирьев ШТРИХИ К ПОРТРЕТУ

Если полистать областную газету «Кировская правда» за 1937 год, в одном из ее номеров можно встретить крупную фотографию, запечатлевшую мальчишку с микроскопом. Подпись под фотографией гласит, что это член кружка юннатов, работающего при музее краеведения, Толя Устюгов.

Для тех, кто любит такие книги писателя Анатолия Устюгова, как «Голубая змейка», «Выскочка и Пухляк», «У моста», «Лека, Пика и другие», «Следопыты», сразу становится ясным, что в основу этих повестей и рассказов легли живые воспоминания детства. А две повести — «Голубая змейка» и «Лека, Пика и другие» — непосредственно рассказывают о делах кружка юных натуралистов.

Постоянное общение с миром зверей и птиц не только научило А. Устюгова с детства понимать разумом психологию, поведение и повадки своих четвероногих и пернатых друзей, но и полюбить их сердцем. Как, например, милы и трогательны крохотные птенцы дрозда-рябинника — большеголовые, желтоклювые, с тугими животиками. Вот бы рассказать о них так, чтобы они полюбились и другим людям! И Толя написал свой первый рассказ, сопроводив его рисунками. Журнал «Юный натуралист» напечатал «Дроздов-рябинников», а жюри присудило Толе Устюгову первую премию — полевой шестикратный бинокль. Это было в том же 1937 году. А в тридцать восьмом он снова был удостоен первой премии журнала за очерк «Переселяются растения и животные».

Вот так рано (в 16 лет!), но уверенно, — дважды лауреат центрального журнала, — вступил Анатолий Устюгов на литературную стезю.

Правда, поначалу она ему представлялась не столько литературной, сколько научной, что и привело его на биологический факультет Ленинградского государственного университета.

Известный советский журналист Д. Славентантор в «Ленинградской правде» от 10 сентября 1939 года писал: