Встречи на краю. Диалоги с людьми, переживающими утрату, умирающими, исцеляющимися и исцелившимися

Это не самые «возвышенные» или чистые люди, с которыми мы работали; это те люди, которые оставили нам письма или аудиозаписи, – что кажется совершенно правильным; так не будет казаться, будто в этой книге мы пытаемся сделать из смерти нечто особенное или представить процесс умирания так, будто он проще или сложнее, чем в опыте большинства людей. Эти люди – просто конкретные существа, переживающие опыт открытий и утрат, страха и мужества, сомнений и уверенности в ценности жизни / смерти. Некоторые воспринимают этот процесс как чудо. Другие – как исцеление. Третьи видят его как-то ещё. То, что для некоторых стало исследованием бессмертия, для других с необходимостью было будничным завершением неполноценных отношений. Однако в каждом случае главным уроком была любовь, и не было никого, кто не изменил бы своих приоритетов.

В некоторых отношениях это «истории из жизни», которые могут принести пользу людям, знакомым с книгой «Кто умирает?».

Раздел IV

Когда не так давно одного прекрасного учителя в традиции тибетского буддизма, который словно бы излучает свет, спросили: «Реальна ли смерть или это иллюзия?», он ответил: «Смерть – это реальная иллюзия». В некотором отношении эти истории также являются «реальными иллюзиями». Они могут ввести человека в глубокое заблуждение, если он будет проглатывать наши слова без разбора, тем самым скармливая уму новую порцию информации и новый набор методов контроля над вселенной. Но если воспринимать эти истории, скорее, как «искусные средства», как пути, ведущие сквозь привязанности ума и защиты сердца, тогда «истина», заложенная в них, раскроется как ваша собственная истина. Эти истории реальны в той мере, в какой они являются непосредственными переживаниями различных существ, соприкасающихся с жизнью и смертью, с болью и горем, с исцелением и отпусканием, однако они иллюзорны настолько, насколько эти затруднения кажутся кому-либо «хоть немного реальнее, чем на самом деле». Было бы недальновидно воспринимать этих пациентов только на личностном уровне, не осознавая, что они представляют собой динамический процесс, вечно меняющийся, который никогда невозможно со всей точностью описать словами. По существу, эти слова являются не истиной, но только указаниями и направлениями на путях, по которым мы можем странствовать, чтобы раскрыть самих себя.

Эти истории касаются не других людей, но каждого из нас – тех, кто находится в процессе очищения и роста, кто начинает более глубоко переживать бытие. Процесс развития, по всей видимости, состоит в искусстве падать. Развитие измеряется мягкостью и осознанностью, с которой мы снова поднимаемся на ноги, лёгкостью, с которой мы отряхиваемся, открытостью, с которой мы продолжаем путь и делаем следующий шаг в неизвестность, за собственные пределы, за пределы привязанности, в восхитительную тайну бытия. Выходя за пределы ума, мы выходим за пределы смерти. В сердце лежит наше бессмертие.

Открываясь горю Дороти, мать умирающего ребенка

Однажды утром Дороти позвонила, чтобы сказать, что её девятилетняя дочь умирает от опухоли лимфатической ткани. После внезапной болезни, которая длилась шесть недель, её лимфатические узлы стали «неожиданно раздуваться, как попкорн», и Дороти добавила: «Как и врачи, я чувствую, что никакое медицинское вмешательство уже не поможет».

Стивен: Понимает ли ваша дочь, что с ней происходит?

Дороти: Нет, не до конца. На днях она спросила у меня: «Мама, правда, что я тяжело болею?» И я сказала: «Ну, девятилетние девочки редко покрываются такими опухолями».

Её мать добавила: «Теперь мы будем воспринимать происходящее спокойно и делать то, что от нас зависит. Она не посещает школу, но я никак не давила на неё. Дочь спросила меня, что за анализы у неё берут, и я сказала, что это анализы на рак. Тогда она спросила: „Разве люди не умирают от рака?” И я ответила: „Конечно, люди умирают от рака, но также они умирают и когда переходят через дорогу”. Я старалась общаться с ней как обычно».

Я спросил Дороти, не думает ли она, что страх, который она испытывает в данный момент, может привести к тому, что она пропустит мгновение подлинности. Не пытается ли на самом деле её дочь заглянуть за пределы материнства и опеки Дороти в некую сущностную область, где она могла бы поделиться своими страхами и непониманием в связи с тем, что её ждёт.

Д.: Сейчас, пока она ещё живёт активной жизнью, я не планирую подробно обсуждать с ней то, что происходит. Позапрошлой ночью стали распухать два лимфатических узла у неё в паху, а один лимфатический узел на шее распух за три дня до этого. Тогда она спросила: «Мама, почему со мной это происходит?»