Встречи на полях

Я все так же нахожу убежище в потайной комнатке, только теперь ко мне присоединяется Уилл. А иногда и Бритни. И Сэм, который все-таки оказался довольно приятным человеком.

Мы правда придумали тайное групповое рукопожатие.

Слушая женщину, которая рассказывает мне про своих взрослых дочерей, я заканчиваю подписывать мою новую книгу и вдруг слышу, как поверх общего шума раздается голос Лайлы:

– Защищаем крепость! Защищаем крепость любой ценой!

Я поворачиваюсь и вижу, как Лайла борется с той же библиотекаршей, которая два года назад намеревалась украсть постер Освальда. Волосы Лайлы по-прежнему уложены в стиле Долли Партон и оживленно летают вокруг нее. А ее округлый живот свидетельствует о том, что через полтора месяца ей рожать. На четвертой неделе турне она осознала, что, возможно, все-таки не создана для жизни звезды кантри. Теперь она выступает в разных заведениях по выходным, а мы с Уиллом, Гарреттом и даже Сэмом и Бритни ходим ее поддерживать.

– Извините, – вежливо говорю я женщине и отдаю ей книгу.

Я замечаю в углу погруженных в разговор Йосси и Мардж. Габриэль только что ушла пить кофе. Уилл на встрече. Придется разбираться мне.

Я вскакиваю, как можно быстрее и с максимально профессиональным видом подбегаю к Лайле, беру ее за плечи и спокойно спрашиваю:

– О чем мы только что говорили в машине, милая?

Лайла напрягается, но не отпускает картонный постер. Сжимает губы и морщит нос.

– О чем? – повторяю я и, улыбаясь, смотрю на нее до тех пор, пока она не сдается.

Испепелив взглядом библиотекаршу, она поворачивается ко мне.

– Надо напоминать себе, – монотонно произносит она, – что у людей есть чувства. И они важнее вещей.

– Каких вещей?

Лайла поднимает взгляд к потолку.

– Книг. Ручек. И постеров.

– А что Уилл сделает, если увидит, как ты снова гоняешься за библиотекарями?

Лайла вздыхает, отпускает картонку и скрещивает руки на груди.

– Вынудит встать перед всеми на следующем совещании и по очереди делать каждому комплименты.

– Верно, – соглашаюсь я, успокаивающе потирая ее плечи. Затем я поворачиваюсь к библиотекарше и озаряю ее широкой улыбкой, говорящей, что мы все здесь адекватные. – Простите, пожалуйста, но этот постер не является мерчем, который мы раздаем.

Престарелая разбойница лишь негодующе хмурится, и ее совсем не беспокоит, что она хочет украсть мое же лицо.

– Я с радостью подарю вам свою книгу. И подпишу ее, – добавляю я.

Библиотекарша, не выпуская из рук картонку, делает шаг назад.

Я слышу, как рядом шипит Лайла.

– Знаете что? – Я наступаю Лайле на ногу. – Может, я подпишу вам постер, и вы его заберете? Я с удовольствием.

Но когда я отвлекаюсь, чтобы взять маркер, миниатюрная женщина разворачивается быстрее, чем я ожидала, и, как белка, бросается в толпу.

Что ж. Иногда и такое бывает.

Я возвращаюсь на свое место к библиотекарям, многие из которых за последние два года оказались самыми милыми, поддерживающими и влиятельными фанатами моих книг. К концу автограф-сессии я чувствую это по тому, как болят щеки от улыбок.

– Спасибо, мисс Мишель, – говорю я, отдавая книгу. – Буду ждать с нетерпением.

Мисс Мишель, добрая библиотекарша из Восточного Теннесси, убирает книгу в набитую сумку к другим сигнальным экземплярам, которые заполучила сегодня.

– Спасибо, Саванна. Нам всем очень не терпится с тобой поболтать.

– Мне тоже, – отвечаю я и искренне улыбаюсь ей.

Некоторых авторов, как, например, Освальда (которого, несмотря на перестановку в компании, я оставила себе просто потому, что он был на грани нервного срыва при одной мысли о том, чтобы сменить редактора), встречи с читателями пугают. Но не меня. Общаться с книжными клубами – это, возможно, самая любимая часть моей работы.

Библиотекарша уходит в толпу, и я пользуюсь моментом, чтобы посидеть на барном стуле и все впитать. Людской гул. Радостные лица.

Спустя несколько секунд поток идущих мимо людей разрывается, и я замечаю Уилла, который стоит по другую сторону прохода.

Он просто смотрит на меня так, будто давно стоит там и тоже все впитывает. На его губах играет легкая улыбка.

Затем неторопливо подходит ко мне – в его руках две книги в твердом переплете.

Узнав яркую оранжевую обложку, я ахаю.

– Это что…

– Новинка Грина? Да. Взял одну для тебя и одну для твоей мамы. Но пришлось поторговаться. У Грина были особые пожелания.

Он хитро улыбается, и у меня в голове возникают невозможные мысли.

– Он же… не хотел… мою книгу? – изумленно спрашиваю я с растущим трепетом.

– Нет, – отвечает Уилл, без стеснения руша мои надежды. – Еще одна попытка.

Я окидываю взглядом столики у себя за спиной, на которых лежат наши книги.

– Джексона?

Уилл качает головой.

Я снова осматриваюсь.

– Хью?

Он снова качает головой.

– Освальда, – наконец говорит он, улыбаясь так широко, что его глаза превращаются в узкие щелки. – Судя по всему, у Трейса какие-то проблемы с полевками, и он считает, что Освальд ему поможет.

На мгновение я поражена, представив, как Грин, автор совсем другого ранга, листает книгу Освальда под лампой, сидя в огромном кожаном кресле в своей огромной домашней библиотеке. Но потом мне приходит в голову идея.