Встречи... Разлуки...

Синело небо. Гасли звезды. За окном сонно закричала птица и умолкла. Сорвалась с крыши капля, звонко ударилась о подоконник. Будет солнечный день. Яркий солнечный день.

Вторую неделю стоял в доке «Иртыш». Вторую неделю Николай Степанович был дома. Он, по-видимому, с удовольствием принял молчаливые условия жены. Она уходила раньше его, стелила ему на диване, где раньше спал сын, а возвращаясь с работы, не дожидалась с ужином, читала или писала в спальне.

Николай Степанович приходил поздно и, не притронувшись к еде, укладывался спать. Они почти не разговаривали, обращались друг к другу лишь по необходимости. «Тебя к телефону», — говорил он, постучав костяшками пальцев в дверь спальни. «Просили передать, чтобы ты зашел в моринспекцию», — сообщала она.

Однажды, забежав домой переодеться — Гена ухитрился залить ей платье компотом, а предстояло идти в горсовет, — Елена Ивановна увидела у себя на постели большой сверток. Значит, Николай заходил, положил его на подушку, чтобы она сразу заметила.

Первое движение — развернуть, посмотреть, что в нем. Подарок? Теперь подарок? Или плата за предоставленную свободу?

Елена Ивановна отнесла сверток в столовую и положила на стул, где висели его пиджак и пестрый галстук.

Переодеваясь, взглянула на себя в зеркало и улыбнулась своему отражению. Подкрасила губы, надушилась, достала из ящика новые ажурные перчатки. Нет, нет, настроение изменилось вовсе не потому, что Николай проявил какое-то внимание. Просто на улице бушует весна. Полопались почки, и деревья, в зеленых комочках распускающихся листьев, какие-то прозрачно легкие, воздушные. У обочин тротуаров яркая сочная трава. А в полях сейчас голубовато-зеленые всходы озимых, пряный запах свежевспаханной земли, уже принявшей в свое лоно золотые зерна будущих хлебов. И розовые цветы на кусте боярышника над тихим ставком в Зеленом Куте, там, где прошло ее детство.

А здесь, на углу, корзины мимоз, фиалки и дикие горные цветы, которые привозят с Кавказа. В далекой тайге сквозь тающий снег, наверно, уже проклюнулись подснежники. Вася с такими же, как он, ребятами шагает по склонам гор, радуется первым теплым лучам солнца.

— Здравствуйте, Елена Ивановна!

Она оглянулась и увидела чету Каминских.

— О, как вы чудесно выглядите, и не скажешь, что после болезни! — воскликнула Томочка.

— Вот поди же, разбери, а еще говорят, будто болезнь не красит человека. — Капитан, отогнув край перчатки Елены Ивановны, церемонно приложился к ручке.

— Да я вовсе не болела!

Каминские переглянулись.

— А Николай Степанович, когда был у нас, сказал…

— Томочка! — остановил жену капитан. Видимо, сообразив в чем дело, он не хотел подводить Терехова.

Однако Елена Ивановна уже все поняла, и воцарилось молчание.

— Э-э, ладно! Мало ли что бывает в семье! — первой нашлась Томочка. — Не обращайте на вашего Колю внимания. Посидит дома, отойдет. А вообще, Леночка, вам недостает обыкновенного женского лукавства.

— Тамара!

Она сразу же переменила тему:

— Пойдем с нами в кино. Итальянская комедия! — Томочка смеясь повисла на руке Елены Ивановны. — Идем, ну, пожалуйста.

— Я бы с удовольствием. Но сейчас не могу. Тороплюсь на сессию. — Елена Ивановна не отнимала руки. До чего милая женщина, и с ней так легко.

— Тогда мы вас проводим, — сказала Томочка.

— Ну, как ваш отец, ушел в море? — спросила Елена Ивановна, вспомнив разговор в доме Реутовых.

— Пошел. На буксир взяли.

— Небольшой буксирчик, — по своему обыкновению перебила мужа Томочка. — Вчера в Поти ушел. Провожали! О-о, видели бы, какую отвальную мы деду устроили!

— Боцманом пошел, — удовлетворенно вставил Каминский.

— Рад был дед, и не спрашивайте! Усы, как у таракана, торчат. Форменный пиджак купили. Чего в старом-то идти! Двадцать рублей на апельсины взял.

— Привезу, говорит, внуку, — пояснил капитан.

— Первый рейс после такого перерыва! Обязательно надо будет с друзьями посидеть. Рано, мол, меня списывать! Ну как не дать на апельсины?!

Супруги распрощались на бульваре, взяв с Елены Ивановны торжественное обещание непременно к ним зайти.

С волнением вошла Елена Ивановна в старинное здание, где помещался горсовет. Сегодня и вопрос слушался интересный — о ходе строительства, и выступить должен был новый председатель Анатолий Михайлович Кононенко. Слухи о нем ходили разные. Достоверным было только то, что пришел он с большого завода, где директорствовал не один год. До этого Кононенко работал на Дальнем Востоке. В директоры вышел из рядовых рабочих. В биографии этой не было ничего необычного, и толковали главным образом о характере нового председателя.

Говорили, что на заводе одни безмерно рады уходу директора, другие, наоборот, очень по этому поводу сокрушаются. Среди работников исполкома толки тоже были самые противоречивые. «Больно резок», сказал о нем кто-то из отдела народного образования.