Встречи... Разлуки...

— Не деревня. Никто меня там не увидит! — Она догадывалась, что именно смущало Николая Степановича. — Ты на судне скажешь, что в Николаеве у тебя есть друзья, которых нужно повидать. — Татьяна продолжала настаивать. Очень не хотелось ей, чтобы уходил он в море из дому, чтобы последнее «прости» на берегу прозвучало из уст жены. Несмотря на бумажку о разводе, на замки и вынесенные из спальни вещи, прощание с женой может обернуться примирением. Разве не случается, что, отправляясь разводиться, супруги возвращаются из суда примиренными?! А тут ничего особенного еще не произошло. Лишь со стороны Елены первые шаги к разводу, в которые, к тому же, не очень веришь. Нет, нет, в рейс Николая должна проводить она, Татьяна. И в море ему надо привыкнуть к мысли, что на берегу его ждет только она и никто больше.

Наконец, Николай Степанович согласился с тем, чтобы Татьяна ехала в Николаев.

Она убежала, наломала веток уже расцветающей сирени, принесла в полуразрушенную беседку, где Николай Степанович, облокотившись о каменные перила, курил.

Почернела вода в заросшем камышом пруду, и только вершины древних кленов еще дышали солнцем.

С лимана медленно наползал молочный туман.

Глава 21

Реутов, очевидно, уже все знал и с готовностью согласился принять их «в любой час, в любое время», не забыв, однако, перечислить все ответственные заседания, на которых его ждали.

Елене Ивановне он сказал, что лицо ее очень знакомо. Видимо, ждал в ответ: «Ну, как же, мы с мужем были у вас в гостях!» Но она вместо этого, холодно улыбнувшись, проговорила:

— Вы тоже мне как-будто знакомы. Вероятно, раньше встречались, — и перешла к делу.

Осадчему надлежало вступить в разговор после того, как Реутов выскажется.

На этот раз претензий к Колосову как к штурману не было, но злополучный кафердам опять был помянут.

Осадчий переглянулся с Еленой Ивановной. Она снова улыбнулась, вспомнив сказанное им накануне: «Сначала разведка быстроходными катерами, затем в бой вступает артиллерия крейсера». Итак, тяжелая артиллерия:

— Изучив с депутатом Ярошенко документы, мы пришли к выводу, — спокойно начал Осадчий, в упор глядя на Реутова, — что логика некоторых приказов для нас непостижима. Значит, только факты: Колосов возвращается из рейса. Акт, Елена Ивановна.

Она, почти не глядя в блокнот, назвала дату, подписи под актом, констатирующим хорошее состояние китобазы.

— Итак, успешно закончив рейс, старший помощник, как это делается испокон веков, сдает ремонтную ведомость на завод… — Снова взгляд Осадчего в сторону Елены Ивановны.

— В пункте двадцать втором говорится и о кафердаме.

— …и уезжает в отпуск, как предусмотрено расписанием. Вместо Колосова остается второй помощник Челноков. Его прямая обязанность следить за ремонтом. Через определенное время начальством создается комиссия, в состав которой входит Челноков. Комиссия, а вместе с ней и Челноков, устанавливает, что в ходе ремонта есть недостатки, в частности, не приведен еще в порядок кафердам. Ответственность за упущение ложится, конечно же, на Челнокова. Вывод следует необъяснимый: отстранить от рейса находящегося в отпуске Колосова, вместо него назначить Челнокова. Простите, как это понимать? — Осадчий умолк.

Реутов сосредоточенно смотрел на стену, где висела огромная карта мира, и тоже молчал. Потом, словно мысленно подведя итог своим рассуждениям, положил обе руки на стол и обернулся к Осадчему.

— Мы все ценим и любим Колосова.

— Мы так и поняли, — совершенно серьезно подтвердил Осадчий.

— Представитель нам подсказала.

— Простите, кто подсказал? — Осадчий снова в упор смотрел на Реутова, и тому было явно не по себе от его прямого проницательного взгляда.

— Товарищ Гаранова, я хотел сказать, — объяснил Реутов.

— К сожалению, мы не знаем, что вам сказала товарищ Гаранова, — волнуясь, заговорила Елена Ивановна: — Но, поверьте, человеку, далекому от морской жизни, мне, например, не просто было разобраться в морских терминах. Могли и ее проинформировать так, как информировали нас. Однако боцман-коммунист сказал, что Колосов требовательный, принципиальный человек, пользующийся большим авторитетом среди моряков. Другой коммунист, капитан-дублер… Вот его слова: в любых условиях Колосов может заменить капитана. Грамотный, отличный моряк. Читать еще отзывы?

Реутов, пока Елена Ивановна говорила, кивал своей тяжелой головой и, снова положив ладони на стол, как бы подчеркивая — с этим все ясно, ответил:

— Разве против таких доводов станешь возражать?! — Он помолчал и, как бы решившись высказаться до конца, продолжал: — Буду с вами откровенен. Возраст! Я лично сам был с Колосовым в море. Представьте себе такую картину. Боцман во время швартовки не снял брезентового чехла с контроллера поста управления брашпиля. А старший помощник не видит. Что ни говорите, Колосову шестой десяток.

Осадчий молчал, дожидаясь, пока Реутов приведет примеры. А Елена Ивановна подумала (в который раз!), что без Осадчего она вынуждена была бы бегать, выяснять состоятельность каждого замечания в адрес Колосова.