Встречи с амурским тигром

— Это разные тигры, Витя. Среди них, конечно, больше осторожных, но и нахальные попадаются. Часто хулиганят молодые тигры — силы у них уже много, а ума и опыта еще не нажили. В деревни же за скотиной шастают больные, старые да покалеченные — этим ничего другого и не остается. Зато вот если собака перед ним — любой тигр в азарт приходит, никак не может он спокойно видеть ее. А знаешь почему? Кошка и собака завсегда заклятые враги… И еще в толк возьми: амба очень любит собачатину, любому другому мясу предпочитает ее. Сколько псов у охотников передавили полосатые в последнее время! Как будто войну им объявили. У меня в прошлом году двух съели, а ныне последнего покалечили.

Подумав немного, Андрей Ефремович обращается ко мне:

— Не попадается на глаза человеку, но и не боится его. Осторожен! Страсть как смел, но скрытен. За человеком следит часто, потому как любопытен. А вот начинаешь его тропить — ожесточается. Очень не любит, когда по его следам идут. Затевает делать круги, и уже не поймешь, кто кого выслеживает. А то засаду сделает, особливо ранен если. Ты учти это, Серега…

Я все это давно и хорошо знаю, но благодарю Андрея Ефремовича за полезную информацию.

Сборы недолги. В рюкзак уложены котелок, кружка, ложка, консервированные супы, чай, сахар, сухари, кусок кабанины, топор, тент, электрический фонарик, фотоаппарат. Нож на поясе, спички в кармане. Готово! Ружье? А зачем? Только мешать будет продираться по чащобе. В общении с тигром оружие — плохой помощник.

— Всего доброго, друзья! Буду дней через пять!

— Смотри, Серега, не помри от страха. Если не вернешься через пять дней, будем искать…

Тигром я занимаюсь не первый год и всерьез, однако намерение встать на несколько дней на тигриную тропу вызрело во мне вовсе не от личного интереса. Вернее, не только из-за него. Зверь этот для охотоведов Амуро-Уссурийского края — важный объект исследований. Он серьезный конкурент охотничьего хозяйства. Скрещение интересов сошлось на кабане, изюбре, косуле, медведях. Такому, например, как «мой», в год их подавай голов шестьдесят — семьдесят…

Нам нужно поточнее знать, сколько и каких зверей уходит на прокорм всех тигров в том или ином районе и в общем по краю, дабы обосновать планы отстрелов для промысловых хозяйств и охотобществ.

Сосчитать полосатых владык — полдела, нужно к этому еще выявить, сколько они добывают по необходимости, что называется, «на прокорм», сколько мяса бросают недоеденным… Ведь и не без того, что царственные хищники, пользуясь своим могуществом и охотничьей виртуозностью, губят зверей напрасно, вообще без необходимости. Рачительными «пастухами», «берущими» из стад ровно столько, сколько требует желудок, их считают по незнанию…

Идти по мягкому снегу легко, и потому я выхожу на тропу тигра с бодрым настроением и с некой радостью делаю первую запись в полевом дневнике: «14 декабря, 10.30. Отсчет шагомера 0000. Тихо, ясно, мороз 18 градусов. Начал тропление тигра. Назову его Пантелеймоном».

Пантелеймон идет, ступая в «стаканы» своих старых следов. Ширина его шага шестьдесят пять — семьдесят сантиметров. Прекрасно — это подходит мне, и я тоже шагаю след в след. Думаю, про себя улыбаясь, не обидится ли тигр за такую фамильярность? Сам-то он не упускает ни одной возможности пройти по следам охотников! Иной раз ради любопытства, чаще всего просто потому, что по чужим следам легче ступать — по человечьим, медвежьим…

Прохожу ровным местом по молодому леску с одинокими елями и старыми дубами. Иногда с шумом продираюсь сквозь густой орешник, и это мне даже нравится: пусть слышит тигр, окажись он случаем поблизости, что иду я, человек, и его вроде бы не боюсь!

Размечтавшись на бодрящем воздухе, я вздрогнул от шума, который поднял… выскочивший из-под ног маньчжурский заяц. Есть у этого зверька странности, например, привычка крепко затаиваться. Иной раз смотришь на него, простака, в упор, а он и глазом не моргнет. Думает, не видят его. А потом вдруг задаст такого стрекача, что и ружье сдернуть с плеча не успеешь! Вот и сейчас серо-бурый комок в мгновенье ока исчез и вскоре затих где-то неподалеку. А сердце мое успокоилось гораздо позже. Пристыдив себя за позорный испуг, а заодно обругав лопоухого, двинулся дальше.

Вот и поляна. Тигр здесь с маху бросил свое тело в снег, четко отпечатав туловище от морды до хвоста. В этой позе он лежал долго, может быть, полчаса, потому что снег под ним, подтаяв, сильно огрубел. От корня хвоста расходился веер вмятин — зверь изредка хлестал им по снегу. Достаю рулетку. От носа до хвоста — 189, хвост — 96, высота в плечах — 110 сантиметров. И тут же отмечаю: крупный хищник, весить он должен примерно 190 килограммов. У такого обхват груди почти два метра, а шеи — не менее семидесяти пяти сантиметров… Такая вот нудная, но нужная «бухгалтерия». И не очень веселая: а ну-ка сойдись с ним в узком месте, да еще когда он чем-нибудь обозлен…