Встречи с искусством

Случайно услышала, как мама говорила папе: «Культпоход в театр — это неплохо, но что-то при этом теряется». Мне стало интересно, что же теряется, и я откровенно призналась маме, что очень хочу знать это. Мама рассмеялась. Ишь, говорит, ушки на макушке, и сказала, что в театре, может быть, самое прекрасное — тишина зрительного зала и ожидание, сам настрой. Ничего еще не происходит. Вот только музыканты в оркестре пробуют ноты, полутьма. А к тебе приходит состояние счастья. У меня этого не было, но я так хорошо это понимаю. Это, наверное, так же, как музыка — ее можно слушать только в одиночестве или с очень близкими людьми».

Рукой Веры приписка: «Маринка никогда не отказывается пойти в театр, с удовольствием ходит одна. Хорошо, что это не ритуальный «выход», а интерес к содержанию, к спектаклю. А начинался, значит, театр почти с «вешалки» — почти с внешнего, с отношения к театру вообще, в принципе».

5. ПОДАРОК

«Вчера мама пришла из библиотеки радостная. Стала тормошить меня: «Привезли Джоконду, представляешь? Из Лувра. Ту самую, Мону-Лизу. Да-да, в Пушкинском».

С вечера мы приготовили все заранее. Мама выгладила свое зеленое платье. И хотя папа смеялся: не все ли равно, в чем стоять целый день (об очередях мы уже наслышались — занимают с вечера), она оделась во все самое лучшее. Отшучивалась: «Недаром говорят, что леонардовская Мона-Лиза сама выбирает, кому нравиться. Хочу, чтобы выбрала меня». Я тоже оделась как надо, да и папа. И вот рано-рано мы встали. Яичница наскоро и бутерброды с собой. В полшестого были у метро. Но, конечно, когда пришли, очередь обвивала и музей, и все прилегающие улицы. Встали. Какое это удовольствие стоять в такой очереди — не за кофточкой и не за сапогами. Рядом студенты. Кто-то учит ботанику, кто-то потихоньку разговаривает с соседями. И все предвкушают: впереди — Джоконда. Мама мне и раньше рассказывала о ней, о ее загадочной улыбке, а вчера принесла солидную монографию о Леонардо. Вместе пролистали, теперь читаю основательно. Оказывается, Мону-Лизу художник писал много лет, не желал с ней расстаться и не продавал ее, и многое из того, как она «сделана», тайна и до сих пор.

Входим. Она одна во всем зале. Подхожу, и Джоконда улыбается мне. Она меня выбрала! Как жаль, что нельзя около нее постоять, тысячи людей на улице тоже хотят встретиться с ней взглядом. И она провожает меня, и улыбается очень грустно. В какой-то миг мне показалось, что она сдерживает слезы, а после ее улыбка стала светлой, омытой пережитым страданием.

Как я благодарна маме. Подарок на всю жизнь!

Сейчас мне нет и тринадцати, но я буду помнить Джоконду и весь этот день до шестидесяти!»

6. «ХОЧУ БЫТЬ ХОРОШЕЙ»

«Эти записи в дневнике сделаны в четырнадцать лет»,— написано рукой Веры. И еще наискосок помечено: «Душа проснулась».

«Душа проснулась...» — лучше не скажешь. Читаешь и видишь, что именно выросла активность души. Свойственная возрасту, беспорядочная, метущаяся, она приводит автора дневника к сложным, подчас мучительным проблемам. Девочка пытается решить эти проблемы, но ей не хватает жизненного опыта (одно из противоречий сложного переходного возраста). Общение со взрослыми еще тоже не отлажено, еще нет навыков этого проблемного, мировоззренческого общения. Это заставляет Марину впервые в жизни взглянуть на произведения искусства как на копилку реального человеческого опыта. Еще произведения искусства не воспринимаются как явления эстетические, подчас от книги или театральной постановки ждет девочка прямого решения, подсказки, но постепенно, шаг за шагом, растущий человек уходит от узости буквализма. Ему помогают в этом возрасте взрослые. Как мы убедимся из записей Марины, уже в это время нужны подчас прикосновения к теории вопроса: отношение искусства и действительности.

«Сегодня я подошла к зеркалу и долго себя рассматривала. Я, конечно, некрасивая, но глаза у меня выразительные, словом, я думаю, что, может быть, я симпатичная. Интересно, как я смотрюсь со стороны? Какая у меня походка, как я держу голову? Что думают обо мне встречные люди?

Иногда меня охватывает отчаяние: мне кажется, что у меня нет примет, меня нельзя запомнить, я очень неинтересна и никому не нужна...

Мне очень плохо. Нагрубила маме, папе. Из-за пустяка. А с другой стороны, кто им дал право вмешиваться в мою жизнь. «Почисть туфли», «Делай уроки». А если я не хочу?