Встречи с призраками

На первых порах ему жилось тяжело, потому что зимой было трудно найти пропитание, к тому же случались ночи, когда небо напоминало железный свод, а яростный ветер пригибал дубы в долине, и сердце Отшельника наполнял страх, худший, чем любой холод. Но со временем горожане и окрестные крестьяне прознали, что он ушел от людей и посвятил себя Богу, и тогда главные трудности отступили, потому что набожные люди стали приносить ему в дар масло и сухофрукты, а одна добрая женщина отдала семена из своего сада, другая же сделала ему домотканый гаун[78]. Ему приносили бы какую угодно еду и одежду, если бы он не отказывался принимать все, кроме самого необходимого. Та добрая женщина, что дала ему семена, научила его, как разбить сад на южном склоне холма, и в первый год Отшельник все лето таскал туда землю от ручья, а во второй — носил к своему саду воду, чтобы тот зазеленел. После этого страх одиночества вовсе оставил его, ведь он был так занят весь день, что ночью ему приходилось тратить немало сил, дабы отогнать демона сна, которого святой аббат Арсений[79] назвал главным врагом отшельника. В его памяти хранилось, помимо длинных отрывков из литургии и других служб, множество молитв и литаний[80], и он отмечал время, читая их. По воскресеньям и праздникам ветер доносил до него звон колоколов из его родного города, и это помогало ему присоединиться к молитвам праведников, а также следить за течением литургического года. И так, таская в гору воду из ручья, копая землю в саду, собирая хворост для костра, молясь и непрестанно думая о спасении своей души, Отшельник не знал ни минуты праздности.

Сперва во время своих ночных бдений он испытывал страх перед звездами: ему казалось, что они злобно наблюдают за ним, выведывая немощность его сердца и измеряя его ничтожность. Но однажды странствующий монах, которому он дал приют на ночь, объяснил ему, что, по мнению наиболее видных докторов теологии, на звездах обитают души блаженных, и это известие принесло Отшельнику огромное утешение. Даже зимними ночами, когда орлиные крылья хлопали над горами, а в долине протяжно выли вспоминавшие об овчарне волки, он не испытывал более страха и думал лишь, что эти звуки долетают до него из наполненной злом мирской жизни, и, обхватив себя руками и согреваясь в собственных объятиях, чувствовал себя защищенным в уединении пещеры. Иногда, чтобы не уснуть, он сочинял псалмы, восхваляющие Христа и святых, и эти псалмы так нравились ему, что он боялся их забыть, так что после долгих споров с самим собой решил попросить знакомого священника из долины, изредка его навещавшего, записать их. Священник записал его псалмы на красивой овечьей шкуре, которую Отшельник выдубил и приготовил собственными руками. Увидев их записанными, Отшельник полюбил их еще больше, так, что испугался впасть в грех гордыни, если будет слишком часто на них смотреть, поэтому спрятал их между двумя гладкими камнями в своей пещере и дал обет доставать лишь раз в году, на Пасху, когда Господь воскрес и все христиане должны радоваться. И свой обет он ревностно блюл, но вышло так, что вскоре он стал ждать этого светлого праздника не столько из-за Воскресения Господня, сколько из-за того, что можно будет развернуть овечью шкуру. Тогда он дал другой обет: что не взглянет на свои псалмы, покуда не окажется на смертном одре.

И так много лет Отшельник жил во славу Господа в миру с собой и смирении.

II

Однажды он решил отправиться в гости к Святому-со-Скалы, живущему по другую сторону горного хребта. Путешественники рассказали Отшельнику об этом человеке, живущем святой аскетичной жизнью в пустыне среди холмов, где всю зиму лежит снег, а летом нещадно палит солнце. Святой сей дал обет укрыться от мира в месте, где нет ни тени, ни воды, дабы избежать искушения жить, наслаждаясь уединением и не думая ежеминутно о Создателе; но куда бы он ни шел, везде или росло раскидистое дерево, или звонко журчал ручей, так что наконец он забрался в горы, туда, где ничего не растет, а вода появляется лишь весной, когда тает снег. Там он отыскал скалу, вздымавшуюся над плато, и голыми руками выдолбил в ней углубление — на это у него ушло пять лет, и он стесал пальцы до костей. Затем он уселся в этом углублении, глядевшем на запад, чтобы зимой солнце давало ему мало тепла, зато жарило летом, и сидел там, не сдвигаясь с места, вот уже много лет.

Отшельника потрясли рассказы о таком аскете, с которым он, в смирении своем, и не мечтал соревноваться, однако ради спасения своей души хотел поразмыслить о сем подвиге и восславить его. Так что однажды он обул сандалии, вырезал посох из ольховой ветки и отправился к Святому-со-Скалы.