Встречи за порогами. Унья — красавица уральская

И еще скала могла бы рассказать о том, как лет десять тому назад мимо нее бешено пронеслись оленьи упряжки, на которых ехали сыновья шамана Вылко и богача Бахтиярова и еще несколько купцов. Они спешили пробраться в Ивдель. Говорят, золото увозили они с собой. На другой день по их следам ехали другие — с ружьями, в шапках с красными лентами. Но олени в их упряжках были слабы, и через несколько дней люди вернулись обратно. Тойко не разбирался тогда в происходящих событиях. Говорили, что прогнали царя. Думал тогда: зачем? Не стало купцов, не стало пороха, свинца, ружей. Негде было сменять собольи шкурки на муку. Целый год Тойко с Айной не ели хлеба. Потом все изменилось. Появился Фактория. Должно быть, богатый этот Фактория. И добрый. За шкурки соболя он давал гораздо больше муки, пороха, свинца, чем купцы. Тойко даже растерялся, когда за сданную пушнину ему дали столько продуктов и запасов, что их хватило бы на целых два года. Сейчас жить стало куда легче. Это и младший брат Савка так говорит. Савка лучше Тойка знает русских. Вот недавно он поехал Фактории оленей пасти. И сыновей с собой взял. Скучно стало на стойбище. Говорить не с кем. Мужчин нет. Жены тоже нет. Тиса умерла, когда Айна была еще совсем маленькая. Хорошая была Тиса. Она помогала Тойку на промысле, и Тойко без нее первое время был как без рук. И плакал много. Сейчас Айна выросла. Помогает Тойку. Вот только русские говорят, что учиться ей надо. Тойко видел ученых людей. Они приезжали искать какие-то камни. Их занятие Тойку не совсем понравилось, но люди они добрые, веселые. Тойко много видел их, они давали ему порох, муку и даже ружье. Деньги Тойко не брал. Зачем ему в тайге деньги? Ученые тоже говорили, что Айне надо учиться. Ладно. Тойко пустит Айну учиться, а как же он останется без нее? Кто будет помогать ему добывать соболя, куницу, ловить рыбу?

— Отец, отец, — прервала его размышления дочь. — Он шевелится!

Парень и в самом деле зашевелился, поднял голову, посмотрел на Айну, на Тойка. Хотел встать, но, застонав, упал на пихтовые лапы. Две лохматые собаки настороженно шевельнули ушами.

— Где я? — хрипло выдавил парень.

Тойко подошел к нему, сел на корточки напротив, ударил себя кулаком в грудь.

— Тувалиса я… Тойко…

Парень удивленно поглядел на него, улыбнулся.

— Пить…

Тихонько потрескивают угли в костре, горьковатый дымок быстро поднимается вверх. Вечером подморозило, и Ваня подбирается поближе к костру. На другой стороне костра сидит Айна. Подперев голову рукой, она слушает отца. Старый мансиец, потягивая коротенькую трубочку, не торопясь рассказывает:

— Смелая была, однако. Запрягла в нарту четырех белых оленей, еще одного привязала и спустилась с самой вершины камня к реке…

Ваня не раз видел Писаный Камень. Не раз рассказывали и старики о храброй мансийке. Но трудно было представить, что по узенькому карнизу можно спуститься на упряжке оленей с самой вершины утеса к его подножию. Даже пешком редкий человек отважится пройти по этому пути. Говорят, на Камне нарисованы какие-то значки, напоминающие оленя, нарту и человека.

Старик вообще много рассказывает. Ваня с трудом понимает его ломаную речь. На помощь часто приходит Айна. Она говорит по-русски лучше отца.

— Старый стал. Борони бог, старый, — оправдывается Тойко. — Кудо понимай, все забывай.

Однако глаз у старика еще зоркий и руки крепкие. Вчера, когда он стал вправлять Ване ногу, тот чуть не закричал. После он с полчаса лежал, не мог пошевелить ногой, а вот сегодня уже легче.

Старик, по всей вероятности, спешил уехать к вершинам каменистых гряд, где летом меньше гнуса и больше корма оленям. Каждую весну он с Айной переезжает туда. Но нынче задержались. Весна подошла неожиданно. Как-то сразу вскрылись реки, и старик решил переждать: ведь могли еще вернуться заморозки, когда вода спадет, а мог и вообще начаться снегопад. Так бывает часто. А не будет — подождет лета и здесь. Но Айна рассказывала еще, что старик ждет, когда русские охотники поплывут с верховьев. С ними он отправит Ваню. Оказывается, Тойко хорошо знает отца Вани.

— Васька-малый… — качал он вечерами головой и уж в который раз пускался рассказывать о том, как Василий Гаврилович однажды вытащил Тойка из полыньи.

— Холод был. Птица мерзла. Думай: погибай. Васька вытащил. «Веселой» воды давай. В избушку води. Тойко спас.

Олени паслись неподалеку, и Тойко часто ходил их проведать. Вот и сейчас, как только подмерзло, отправился посмотреть животных.

Ваня проводил его взглядом, а потом поглядел на реку. Вишера быстро несет редкие льдины, вывернутые с корнями деревья, щепки. Противоположный берег в этом месте затоплен, и река кажется неестественно широкой. С шумом пронеслась стая уток, где-то посвистывал куличок.

— Айна, почему отец так часто ходит смотреть оленей?

— Олешкам есть нету чего. Мох мало. Отец переводит их на другое место. Совсем отощали олешки.

— Так езжайте скорей на камни, там мха больше.

Айна с минуту молчит, а потом сердито говорит: