Встречи за порогами. Унья — красавица уральская

Наш моторист Володя героически помог нам провести через порог лодку с грузом в пятьсот килограммов. Но и мы с Валерием не спасовали.

При выходе в верхнее плесо опять рыли лопатой канавку в мелком перекате. И когда пихтовые леса по берегам позолотились вечерним солнцем, с облегчением заскользили по зеркалу затихшей реки.

— Люди! — крикнул Валерий.

Из-за мыса показалось устье Кисуньи. Там белели палатки. Подплываем. Это те пермские туристы, которых привез сюда дед Стафей.

Быстро оглядываю всех. Это не юноши и девушки, каких мы привыкли видеть с рюкзаками. Люди в основном среднего возраста. Один мужчина — пожилой. Любопытная компания!

И еще больше удивился я, когда познакомился с каждым. Группу возглавлял директор областной детской туристической станции Александр Григорьевич Галанин — это он первым поздоровался со мной. Геннадий Федорович Гладких — работник машиностроительного завода. Он сюда прибыл со своей взрослой дочерью Риммой. Оба заядлые туристы.

Двое мужчин помоложе — инженер Анатолий Зернин и маляр «Пермстроя» Виктор Комаров. Они тоже не могут жить без путешествий.

Борис Петрович Фоминых — работник одного из пермских заводов — и его жена Зоя Алексеевна отказались от южной путевки ради уньинской лесной глухомани.

На устье Кисуньи эта интересная компания устроилась прочно: лагерь из трех палаток, печка из каменных плит на берегу, стол из досок, возле него — мешок с мукой, бидон с маслом, мясорубка, сковорода и ворох всевозможной посуды.

Нас усаживают за стол, угощают пельменями из хариусов и пирожками с лесными ягодами. Как-то странно: среди дикой природы — домашняя кухня, необычный для похода комфорт.

Пылает веселый костер. Бесконечные разговоры, смех, шути. В этот вечер как будто пришли к нам все леса и темным частоколом столпились вокруг яркого огнища, с удивлением слушая нас.

В СТАРОМ ГНЕЗДЕ СКИТНИКОВ

Река Кисунья при слиянии с Уньей как будто нарочно создала живописный уголок для стоянки туристов. Песчаный мысок, защищенный темным лесом, вместе с тем открывал привлекательную панораму уньинского плеса. Глубокое и тихое русло перед лагерем. Солнце весь день светило над палатками. А со всех сторон непередаваемая прелесть уральской тайги.

В этих лесах турист не найдет комфортабельных гостиниц. Но природа всегда предоставит ему приют в своих зеленых шатрах. Очарует великолепием речных и лесных картин. С щедростью хозяйки не забудет пригласить к столу, своеобразному и обильному: ягоды, грибы, рыба, кедровые орехи, съедобные травы…

Ушло в прошлое то время, когда жили здесь староверы-пустынники. В лесу остались только развалившиеся избенки-кельи. Но в двадцатых годах В. А. Варсанофьева еще встретила общины скитников именно вблизи устья Кисуньи.

Одна из общин находилась у большого затона, носящего название «Старица». Несколько разрушенных домов и сейчас еще стоят там.

Нас интересовало, что представляет собой келья пустынника.

— Мы одну нашли, — сказал Галанин. — Хотите посмотреть?

— Хотим сию же минуту!

Туристы народ такой: задумали, собрались и пошли.

Чистейшая вода неподвижно стоит в плесах. А на перекатах спокойно переливается по ярко-желтым камешкам. И от этого дно реки кажется золотым.

Есть своеобразная прелесть на глухих речушках северного уральского предгорья. Невысокие увалы с курчавыми шапками кедров смотрятся в речное зеркало. Затаенный покой царит в зеленой обители.

Еле заметная тропинка тянется вдоль берега. То вынырнет на светлую полянку, то потеряется в зарослях.

Перед нами крутой склон, поросший тесным березняком. Здесь Кисунья раздается вширь. Ручей, называемый, кажется, Бобровкой, журчит в ивняке.

Березняк настолько густ, что в нам темно. И тропинка неожиданно сталкивает нас с человеческим жильем. В тесном сплетении стволов и ветвей чернеет крохотная избенка.

— Вот и келья, — остановил нас Галанин.

Удивляемся маленькому домику в рост человека. Без печи, без окон.. Протянешь руку — погладишь крышу.

Согнувшись, заглядываем внутрь. Гнильем и плесенью бьет в ноздри. Земляной пол. У стены стоит колода с выдолбленным углублением — подобие гроба. Это ложе пустынника.

Так заживо замуровывал себя человек, обрекал на медленную смерть.

Прозрачная горная река с удивительно вкусной водой… Обилие ценнейшей рыбы — хариуса… В лесу — всевозможные грибы, ягоды… Сколько света, зелени, воздуха… Да разве захочешь умереть в таком чудесном окружении!

От скита мы разбрелись по березняку. Крепкие грузди дружно высыпали под деревьями. Розовые мясистые сыроежки так и тянули к себе. Взгляд не оторвешь от прелестных волнушек.

На крутых склонах, обращенных к солнцу, спела крупная земляника. Пригоршня душистых, сочных ягод разом исчезала во рту, и руки снова принимались за работу. А над головой весело шелестела березовая листва. И так хотелось жить в этом удивительном мире!

В лагерь мы вернулись полные жизни, радости, желания идти, ехать, плыть куда угодно.

— Мы вместе с вами отправимся к Уньинской пещере, — оказал Галанин.

— А у меня день рождения завтра… — неожиданно объявляет Валерий.