Встречный бой

Я знаю свою жену шесть лет, и она всегда очень тщательно следила за своей внешностью. Я вообще не помню, чтобы она когда-нибудь выглядела такой растрепанной и несобранной. Даже когда пару лет назад я вызволил ее из плена бандитов, где она провела несколько недель, Вера и то выглядела как конфетка, потому что считала, что внешность – это первое оружие женщины и оно всегда должно быть в боевом состоянии, а значит, необходимы идеальный маникюр и аккуратный макияж. А тут ни капли косметики, облезший лак на обгрызенных ногтях и седые волосы на висках. Что произошло?

– Вера, сколько нас не было? Как долго ты меня ищешь? – осипшим голосом прошептал я.

– Пятьдесят три дня, – также шепотом ответила жена. – Все вас похоронили уже, а я продолжала верить, что ты жив. Я верила и знала, что найду тебя!

– Охренеть, – ответил я, потрясенный такой новостью. – А для нас прошло чуть больше одного дня.

Глава 17

Хорошо дома! Нет, правда, я понимаю, что это вполне расхожее выражение, и так говорит каждый второй, если не каждый первый вернувшийся домой после долгой дороги. Меня не было дома всего сорок восемь часов. Правда, это по хронографу в моих наручных часах. А если судить по календарю на стене, где дети отмечали дни, когда их папки не было дома, то я отсутствовал пятьдесят четыре дня. То есть пятьдесят три дня я был в иномирье и еще сутки сидел на самоизоляции возле «восьмерки» вместе с Пашкой, Лехой и командой спасателей.

А это значит, что время в том измерении, где я побывал, шло медленнее, чем в нашем мире, в пятьдесят три раза. Наверное, именно этому факту Пашка и обязан своей жизнью: шло бы там время быстрее, я бы никак не успел отрезать ему ногу и спасти его от яда каменного ската.

Я уже десятый день валялся на больничном. Причем больничный был не особо-то и нужен мне: руки-ноги целы, голова на месте. Ну повалялся бы один-два денька да пошел бы разгребать авгиевы конюшни, которые тут образовались за время моего отсутствия, но жена была непреклонна, сказала: «Ты больной, тебе надо отлежаться!» Вот я и отлеживался. А еще отъедался, отпивался, отсыпался, ленился, смотрел телевизор, играл с детьми, любил жену (ну, вы люди взрослые, понимаете, о чем я), читал книги, опять отъедался, отсыпался, ленился… И так десять дней подряд.

А какие, по сути, раны у меня были? Ну, пара ссадин, несколько треснувших ребер, три крупных рассечения кожи на голове и два утраченных пальца на правой руке, а еще минус восемнадцать килограмм веса. Вот и все! Причем со ссадинами и рассечениями я разобрался в первые же сутки пребывания на карантине, ребра заросли на третий день, а пальцы отрастут в течение пары месяцев. На месте отсутствующих пальцев уже появились два бугорка «проклевывающихся» указательного и большого пальцев. Зрелище, надо сказать, весьма мерзкое, как по мне. Чтобы не пугать близких и окружающих меня людей, я стал носить перчатку на правой руке.

Для полного восстановления мне нужна была только жизненная энергия, которую я почти полностью растратил в иномирье. А эту энергию можно получить не только из вкусной и полезной пищи, питья и солнечной энергии. Лучше и быстрее всего происходит подзарядка от положительных эмоций, которыми делятся с тобой окружающие люди, позитивно настроенные к тебе.

Я был сейчас в каком-то роде энергетическим вампиром, который питался положительной энергией окружающих; правда, надо уточнить, что эта энергия должна была быть направлена на меня. При первой встрече, когда моя жена повисла у меня на шее, я получил такой заряд энергии, что сразу заполнил половину нужного объема, а она, в свою очередь, обессилела настолько, что чуть было не упала в обморок.

Ну, давайте обо всем по порядку.

С чего бы начать? Наверное, с того, что всех нас (а именно меня, Пашку и самого себя) спас Леха Федоров, казак и маг-самоучка. Этот паренек каким-то непонятным для меня образом смог самостоятельно запустить портал, который, во-первых, не был активирован с другой стороны, а, во-вторых, был настроен исключительно на меня.

То есть этот портал никто, кроме меня, не смог бы запустить. Никто! А Леха смог! Смог, зараза такая, чертяка! Смог!

Эх, если бы не Леха, пригорюнились бы мы все трое в том самом мире, «задвухсотились» бы, как пить дать. Укокошили бы нас те худосочные ушлепки с их жабобыками и летающими вивернами.

Как Леха это сделал, он и сам толком объяснить не смог. Утверждает, что ему стало жутко страшно за меня, потому что как раз в этот момент меня метелили почем зря худосочные ушлепки (это было еще в самом начале, когда я возомнил себя богом и голлумы навалились на меня всем скопом). Вот, значит, Федоров, видя, как меня забивают, дополз до портала и очень-очень пожелал, чтобы портал заработал.