Встречный бой

Может, из-за того, что Леха был весь окровавленный и портал был щедро сдобрен его кровью, а может, из-за того, что он ну очень-очень сильно пожелал, чтобы портал заработал, – я не знаю, что там послужило ключом к активации, но через мгновение казак Федоров оказался на той стороне. Несмотря на ранения, Леха сумел не только рассказать, что с нами произошло и в какой опасности мы сейчас оказались, но и переслать к нам на подмогу группу спасателей во главе с моей женой и Волком. Надо сказать, что все эти перипетии чуть было не укокошили Федорова окончательно: паренек держал портал на той стороне, харкая кровью и медленно умирая.

В Сером мире спасение меня и Пашки заняло в общей сложности пятнадцать минут, а в нашем мире прошло в пятьдесят три раза больше времени, то есть около тринадцати часов. Тринадцати, мать их так, часов!!! Тринадцати, Карл!!! Тринадцати!!! Тринадцать часов молодой, обессиленный, умирающий пацан держал портал. Не знаю, смог бы кто другой столько продержаться, но Федоров смог!

Когда жена вместе со спасателями перетащила нас с Пашкой в наш мир, то Федоров уже практически не дышал и жизнь в нем едва теплилась. Но ничего, успели! Откачали! Энергией напитали, капельницу поставили, кровь промыли. Так что спустя сутки, проведенные на острове среди болот, Леха уже даже говорил и самостоятельно пил бульон. Надо сказать, что своим подвигом он спас не только меня и Пашку, но и спасательную команду во главе с моей женой, потому что самостоятельно мы бы из того мира хрен бы выбрались.

Первым делом, после того как откачали казачка, влепили всем присутствующим ударную дозу вакцины от «серой хвори», потом такую же ударную порцию витаминов на основе высушенной рыбы серебрянки. Исключительно рыбным бульоном из этой же рыбы сутки карантина питались все присутствующие на островке среди болот.

Островок «восьмерки» я сразу и не узнал. Когда я находился здесь последний раз, а это было за два месяца до провала в иной мир, тут имелись только каменный постамент с высеченным на нем порталом и небольшой модульный домик, в котором хранились аварийный набор для выживания пары человек, генератор, рация и запас топлива.

Сейчас же островок разросся до размеров небольшого поселения. Вертолетом сюда притащили десяток блок-контейнеров, соорудили навесы, проложили дорожки с помощью специальной армированной сетки, а из широкоформатных пластиковых панелей соорудили взлетную полосу, которая с легкостью принимала самолет АН-2. В общем, устроились всерьез и надолго. Жаль, что засветили такое хорошее место для секретного портала, придется искать новое. Но надо сказать, что «восьмерка» свое предназначение выполнила на все сто процентов!

Те сутки, что мы провели на самокарантине, я только и делал, что успокаивал жену. Веру била натуральная истерика: похоже, что все эти пятьдесят три дня она героически держалась, не позволяя, чтобы окружающие видели, как она на самом деле переживает и страдает, а как только я был спасен, жена расслабилась, и ее накрыл откат. Ничего, такое бывает, по себе знаю: когда несколько лет назад ее похитили и я в течение месяца ее искал, мной владели примерно такие же эмоции. А у женщин все это надо умножить на десять, они ведь более эмоциональные и переживающие представители рода человеческого.

Ничего, справился: успокоил, убаюкал, утешил, благо у нас был отдельный домик с кроватью. Дело-то житейское и знакомое, все-таки в браке уже шестой год. Так что как правильно успокаивать жену, я знаю.

Вере эти пятьдесят три дня дались очень тяжело. По всем показателям я уже был мертв. Надежды на то, что я, Пашка или Леха выжили, не оставалось ни у кого, даже самые отпетые оптимисты нас уже похоронили. Все смирились с нашей гибелью – все, кроме моей Веры.

Жена упорно продолжала сидеть на острове среди болот и ежедневно капать кровь на линии портала, ожидая, когда они нальются зеленым светом. Когда закончилась моя кровь, оставленная в специальном хранилище, Вера приказала брать кровь у нашего сына Дани, рассудив, что это должно помочь в соединении порталов.

До этого случая считалось, что время в ином мире идет быстрее, чем в нашем, причем раза в два. Да и все поставленные до этого опыты – и мои, и нашего главного мракоборца Владимира Дубровского, – а также наши личные наблюдения подтверждали этот факт: в ином мире время течет быстрее. А это значит, что сутки нашего мира равны примерно двум суткам иного, зараженного Тьмой мира.

Следовательно, пятьдесят три дня нашего времени равны минимум ста шести дням, проведенным в мире, пораженном Тьмой. А столь долгого периода в мире Тьмы никто бы не выдержал. Но Вера продолжала верить, что я выживу и вернусь к ней. Видимо, не зря родители назвали ее Верой! Она единственная продолжала верить и ждать… И дождалась!