Встретимся через 500 лет!

– Больше, много больше, – рассмеялась. «Сумасшедшая», – подумал он, прежде чем сказать:

– Представляю, сколько у вас было любовников. Если бы вы знали, как я страдаю, представляя их череду – признался Пуаро, печально помолчав.

– Напрасно – теперь я люблю вас. И, скажу честно, вы кое-чем их превосходите. Предваряя ваш вопрос, скажу, что отнюдь не усами.

– И чем же я их превосхожу?

– Тем, что вы – Геркулес.

– Понимаю. Со мной вы более чувствуете себя Омфалой…

– Да. Омфалой, одной из ипостасей Астарты.

Пуаро задумался.

– Вы выглядите озадаченным, мой Геркулес, – сказала Генриетта, погладив его щеку. – О чем вы думаете?

– Я думаю о Мегре, – солгал Пуаро, размышлявший о том, что отношение к мужчинам у женщины, не первое тысячелетие остающейся привлекательной, не может не быть ветреным. – Почему профессор подключил его к расследованию убийства Мартена?

– Хотел его приободрить. И зря подключил – Мегре такое напридумывал…

– Торговлю человеческими органами?

– Да. И еще какими-то там стволовыми клетками, из которых можно вырастить любой человеческий орган и даже человека. И не только напридумывал, но и министру внутренних дел письма стал писать, благо их перехватывали.

– И за это вы его, гм, «почили»?

– Мы? Нет, никто комиссара не лишал жизни. Профессор испытывал на нем средство, регенерирующее сердечную мышцу. А чтобы оно хорошо усвоилось, надо было ускорить метаболизм, то есть расшевелить, взбудоражить организм. Но все переборщили. Профессор со средством, остальные – с напором на старика.

– А меня тоже расшевелят? – сделал Пуаро лицо несчастным. – С вашей помощью?..

– А вы что-нибудь имеете против? – посмотрела сладко, прижав руку сыщика к полновесной своей груди.

Пуаро понял женщину правильно, и следующие минуты они занимались любовью.

30. Пуаро рассказывает

– А теперь вы расскажете мне все, что узнали о Потрошителе, – сказала Астарта, после джакузи вдвоем удобно устроившись на его плече. Кстати, хочу заметить, сыщик в вас обращается в любовника также легко, как любовник в сыщика.

– Это нетрудно, ибо сыск и любовь родственны. Хороший сыщик пытается всецело познать преступление, а хороший любовник – свою пассию.

– Как вы милы, Эркюль, – прижалась жарким телом.

– С вами, Астарта, невозможно быть иным…

– Тем не менее, я чувствую, вы хотели бы видеть меня не Астартой, но обыкновенной женщиной. Однако не все люди могут быть обыкновенными. Они, в силу обстоятельств не выразив себя, опускаются и чахнут. Попытайтесь представить Перена обыкновенным. У вас не получится. Потому что ему дано. И мне дано быть Астартой.

– Атавизм в виде четырех или даже шести молочных желез наблюдается довольно часто. Особенно у японок, – поцеловал в шею, дал он волю рукам.

– Брэк, Пуаро, брэк. Побудьте немного сыщиком, умоляю вас! – отстранилась, раскрыла веер, принялась обмахиваться. – Рассказывайте, не то через четверть часа будете мерить шагами свой номер.

Пуаро, с трудом укротив руки, принялся рассказывать:

– Когда в санатории появился Потрошитель, профессор тут же его вычислил. Он закрыл бы на его шалости глаза, если бы был уверен, что это всего лишь шалости сумасшедшего, а не что-то угрожающее Эльсинору.

– Значит, вы не считаете Потрошителя просто сумасшедшим?

– Все мы в той или иной мере сумасшедшие. Одни пишут, другие рисуют, а третьи пытаются все это уразуметь. А по существу вашего вопроса скажу, что несколько дней назад я побывал в библиотеке. И в Большом психологическом словаре прочитал, что существует особая форма шизофрении, страдая которой, люди испытывают стремление все вокруг себя изрисовывать или исписать. Наиболее известный случай отмечен в городе Харькове. Там некий Владимир Митасов исписал каждый квадратный дециметр своего подъезда и своей обширной квартиры, все потолки и полы, всю мебель и бытовую технику, в том числе и задние их поверхности. Одновременно он исписывал стены окрестных заборов и домов – автографы Митасова отмечались в радиусе двух километров вокруг его логова – иначе его квартиру не назовешь, я видел весьма впечатляющие фотографии, – и гастрономического магазина, в котором работал директором. Потрошитель, несомненно, в той или иной степени страдает подобной формой шизофрении. Кстати, дорогая, я давно хотел спросить вас о письмах Мегре, которые вы вручили мне. Ведь вы их написали?

– Почему вы так решили?

– В письме, адресованном мне, совершенно не было фактов. А Мегре, я думаю, не стал бы марать бумагу просто так.

– Их написала я, чтобы… чтобы вы обратили, наконец, на меня внимание…

Тут Вюрмсер-одалиска принесла низкий восточный столик, их разделивший, а также изысканной еды и шампанского. Они принялись подкреплять силы, Пуаро продолжал рассказывать:

– Вычислив Падлу, профессор решил понаблюдать за ним, и когда тот под покровом ночи направился к вам, проник на веранду. Думаю, он что-то увидел, потерял самообладание и тем себя выдал.

– Понимаю. Вы считаете, Падлу пытался меня изнасиловать?

– Скорее всего. Поверьте мне, любой человек, увидев вас обнаженной, и к тому же крепко спящей, испытает соблазн.