Встретимся в раю, дорогой

– Забирайтесь, – скомандовала она, когда все было готово. – Кровать полуторка, места нам хватит. – Усевшись рядом с Доманским, медсестра взяла со столика пульт и включила телевизор. Шел какой-то фильм, традиционный, из тех, которые показывают тридцать первого декабря из года в год. Но звук она сразу убрала до минимума. Вернула пульт на место и подтянула столик впритык к кровати. Передала капитану бутылку виски:

– Наливайте! Давайте выпьем, чтоб общение шло легко и непринужденно. Да, это способствует. Предлагаю выпить на брудершафт, вы не против? Я тут распоряжаюсь по праву старшей. Старшая сестра, все-таки. Да и просто – старшая.

– Вы? Да ну! Разве, чуть-чуть, – попытался сгладить разрыв Александр.

– А, плевать! Мои года – мое богатство!

Они выпили, переплетя руки, Лариса Ивановна передала капитану закуску.

– Что так смотришь? – спросила, поймав его взгляд сбоку.

– У вас… у тебя немного странное лицо, – сказал он. – Светится, будто фарфоровое.

– Какой ты наблюдательный, – усмехнулась Лариса Ивановна. – А ведь ухватил самую суть. Самую суть медичек, о чем спрашивал.

– Не понимаю, – покачал головой капитан.

– На работе мы все фарфоровые. Холодные, сдержанные, профессиональные. Ко всему привыкли, на все готовы. Ну, почти. И при этом знаем, что никакая зараза, никакая грязь к нам не пристанет. Фарфор останется на работе, а мы пойдем домой. Мы все видели, все испробовали, и ничем нас не удивить.

– Профессиональная деформация?

– Вроде того.

– А дома, вы какие?

– Дома другие, обычные. Беда в том, что со временем кое к кому фарфоровая личина прирастает так, что избавиться от нее не удается и дома. Вот что плохо. Этого может не случиться никогда, но к такому нужно быть готовым, если уж решишь связаться с медичкой.

«Ларису Ивановну хочу», – сказал герой фильма на экране.

– А ты? – спросила женщина. – Хочешь Ларису Ивановну?

– Да, э-э-э… – замялся Сан Саныч. Что-то такое он предполагал, но надеялся избежать. Теперь понимал, что вряд ли. Но таки нашел способ отсрочки: – Давай еще выпьем!

– Давай, – Лариса Ивановна подала ему свою мензурку. Заметила, между тем: – Вискарь, однако, кончается. Что потом делать будем?

– А у меня еще есть. Кое-что.

– Хитрец, – засмеялась она. – Только не надейся, что тебе удастся ускользнуть.

Он и не надеялся. Наоборот. Сан Саныч пребывал в том состоянии опьянения, когда думаешь, что с тобой все в порядке, что помрачения как раз избежал. Разве что, чуть-чуть. Но вот это «чуть-чуть» играло роль волшебного стекла, которое неимоверно искажало мысли, чувства, реальность. Он думал о Варваре, и не мог понять, почему не она сейчас рядом с ним? А где она тогда? С кем? Она что, ему изменила? Ну, блин, как это? Ведь обещала! В его мозгу откуда-то взялась эта мысль, что обещала. Но раз так, пусть пеняет сама на себя. Он тоже, один не останется…

Лариса Ивановна, похоже, совсем не пьянела. Алкоголь действовал на нее по-другому, наливал, напитывал ее какой-то яростной силой. Как металл, накаляясь, краснеет, изнутри наливается малиновым светом, вот такой же становилась Лариса Ивановна.

Едва закончилось выступление президента, пробили куранты, и завершилась трансляция гимна, она выключила телевизор.

– Оставь, – попросил он.

– Не люблю, когда мельтешит. Не расслабишься. Свет я тоже погашу.

Лариса Ивановна метнулась к выключателю, он находился на стене у двери. Вернувшись в постель, она прильнула к нему, как к роднику. Ищущую руку запустила ему под пижаму, прижала ладонь к животу. Рука у нее оказалась ледяной, он вздрогнул.

– Не дрожи, – сказала она. – Сейчас согреешься.

– Сейчас кто-нибудь войдет, – возразил он.

– Ис-клю-че-но, – по слогам отбила она слабое его утверждение.

– Почему ты? – поинтересовался он.

– Начальник велел о тебе позаботиться.

– Он разве это имел в виду?

– Нет. Но я – это.

– А муж?

– Причем здесь муж? Муж старше на десять лет, и это уже сильно сказывается. На мне. Хочется уже напиться молодой силы, подзарядиться еще на какое-то время. Ну, а новогодняя ночь для того и существует, чтобы мечты сбывались. И сейчас, и на будущее. Грустно, конечно, но что делать… Ты что, против что ли?

– Я не против, не сомневайся, – капитан с сожалением погасил легкую протестную волну, пришедшую из той части его души, где все складывалось иначе. В конце концов, Варвара сама во всем виновата. Сама обаяла, и сама же пропала невесть где. Он обнял Ларису Ивановну, прижал к себе. – Как-то не похоже, что ты фарфоровая, – заметил ей.

– А ты не верь всему, что тебе говорят. Или делай поправки, допускай исключения. К тому же есть еще кое-что…

– Что?

Она сделала несколько круговых движений ладонью вокруг его пупка, согревая руку трением, и неожиданно скользнула ниже. Растопырив пальцы, накрыла все, что смогла. Но смогла не все, потому стала водить ладонью вверх-вниз.

Александр закрыл глаза, прислушиваясь к реальности, которая приходила к нему в ощущениях. Значит, так тому и быть, решил он. Не в его правилах было отказывать женщине. Даже когда следовало. Тем более что не следовало никогда.

7. Тихая кустодия