Встретиться вновь

— Милый мой Стивен, у меня было достаточно времени присмотреться к твоим сироткам. Мойру еще можно будет вытерпеть после того, как она проведет год-другой в хорошем пансионе. Но мальчик просто несносен. Постоянно попадает в неприятности. Неопрятен и неуклюж. Не думаешь же ты, что я готова начать семейную жизнь с такой обузой на шее? — Она говорила высоким, приказным тоном. — Ты обязан отправить их в приют!

Ее слова разбивались о стену молчания. Бледный Стивен смотрел на любимую в ужасе.

— Кэрин, — наконец медленно произнес он, — это ультиматум?

Она гордо откинула голову:

— Называй как хочешь. Либо ты находишь им место за пределами дома, либо…

— Либо ты отказываешься выйти за меня замуж?

Кэрин никак не ожидала такого поворота и только теперь осознала всю неотвратимость дальнейших событий. Она зашла слишком далеко. И это подтверждал серьезный взгляд Стивена. Но это же просто нелепо, убеждала себя девушка, немыслимо, глупо! Невозможно! Стивен любит ее! Он обожает ее много лет, еще со школьных времен. И она все прошедшие годы искусно поддерживала в нем это чувство. Была такой, какой он хотел ее видеть.

— Ну что ты, я не это имела в виду, — спохватилась Кэрин. — Зачем ты говоришь такие ужасные вещи?

Она подошла ближе, ожидая, что Стивен обнимет ее, забудет о ссоре. Но он стоял неподвижно и смотрел на нее как-то по-новому, и это ей совсем не понравилось. Она не выдержала его взгляда и опустила глаза.

— Ты меня вынуждаешь, Кэрин.

Накопившаяся злость, которую она пыталась подавить, вырвалась наружу. Она уже не выбирала слова.

— А ты вынуждаешь меня жить так, как я не хочу! С какой стати я должна заботиться о чужих детях? Ладно бы еще один ребенок, а то целых два! И эти дети даже не твои! Я хочу быть свободной. Хочу путешествовать и жить в свое удовольствие, чего я не могла себе позволить, живя с дядей Джоном! А ты мне что предлагаешь? Надеть кружевной чепец и превратиться в домохозяйку, выносящую горшки за чужими детьми? Немыслимо! Просто смешно! — Ее правильные черты лица исказились до неузнаваемости. — Ты не обязан опекать их! Всему виной твой идиотский идеализм, который заставляет тебя бросаться вперед, не подумав, как это отразится на других людях. А вдруг ты калечишь чужие жизни? Мою, например. Это не твои дети. Были бы твои — тогда другой разговор.

— Другой? — В его голосе слышалось сомнение. — Мои они или нет — это ничего не меняет. Это дети Дика, значит, и мои тоже. Я не собираюсь объяснять тебе элементарные вещи. — Стивен повернулся и пошел к двери.

Кэрин возмущенно открывала и закрывала рот, прожигая его спину взглядом. В резких выражениях жениха она увидела окончательный приговор и начала говорить, сбивчиво, бессвязно, в отчаянии пытаясь остановить его словами или мольбами, которые смогли бы тронуть сердце Стивена и оживить его чувства к ней.

— Ты даже не попытался мне ничего объяснить! Детям можно найти… Сейчас существует столько учебных заведений… И никто тебя не упрекнет.

— Прежде всего, у них должен быть дом. — Стивен взялся за дверную ручку.

— Именно в «Фернили»? Это твое последнее слово? Как же ты упрям! Думаешь только о себе!

— Я думаю о Мойре и Чарльзе. — В его глазах вдруг вспыхнули огоньки. — Да, возможно, ты права, — еще и о себе.

— Я не понимаю!

— Есть вещи, которые тебе просто не дано понять.

— И что же… Ты и дальше будешь плевать на мои желания? — Она злилась оттого, что утратила влияние на Стивена. — Ты оставишь детей в «Фернили» независимо от того, хочу я этого или нет?

— Оставлю, — кивнул он, открывая дверь.

— Ты не можешь вот так уйти… Стой! Так нельзя! — кричала ему вслед Кэрин. — Нельзя!

Но он ее уже не слышал. Она осталась одна посреди просторной, богато обставленной гостиной своего дяди и поначалу не могла поверить в реальность произошедшего. Наконец, осознав до конца, что значил его уход, Кэрин пришла в ярость. Ее холодное сердце жаждало мести. Ее трясло. Руки сжимались в кулаки. Ослабев, она упала на мягкие подушки дивана и разрыдалась, выпуская наружу бессильное бешенство.

Через некоторое время она немного успокоилась, огонь в глазах потух, уступив место холодной расчетливости.

— Я не позволю ему уйти! — прошептала она, кусая губы. — Я не отпущу его. Никогда!

Стивен, задумавшись, брел по тротуару. Вокруг сновали люди и машины, а у него не было ни малейшего представления, куда идти дальше.

Он знал, что рано или поздно нужно будет выбрать дорогу на этом перекрестке, но события последнего часа развивались столь стремительно, что теперь разум Стивена отказывал ему.