Вступление

   Сел в кровати, вспоминая эти сны. Он так и не дошел до пещеры! А надо дойти, надо! Как быть, если время снов о джунглях не вернется? Жить и бояться себя? ...Такой был - простой совсем, однослойный, твердо знал, что нравится, что нет, чего хочется - знал. И думал, знал, на что способен. А сейчас оказалось, способен на многое такое... - немыслимо!

   Обхватил руками колени и уставился в мутное стекло. Вспомнил, как летал поначалу, и как это было здорово. Мощь внутри пела протяжную песню, поднимая вверх, в небо без краев, и хотелось взорваться и умереть там, держа пальцы смуглой девушки, что летела вместе с ним. Вверх летела. Они летели вверх.

   Почему же потом появились другие полеты, неотличимые от падения? Полеты вниз, без напряжения, с одной лишь черной радостью от своей мощи, которая все так же продолжала петь ровно и сильно. - Безразлично? И девушка летела вместе с ним, вниз. Тоже безразличная?

   Стиснул в кулаке край простыни, стукнул по колену. Удар мягкий, а лучше бы со всей мочи и чтоб разбилось что-нибудь. Не должно так! Ну, он-то привыкает к себе новому, да. Это как взять незнакомое оружие с десятками кнопочек. Дай Бог, чтобы не угробить кого по невежеству. Но она, - надеялся, - она поведет, охранит, покажет. Ведь такая, такая...

   Как им теперь друг с другом, ему и женщине-змее, что приходит во снах? Вот и пришло время думать. Оказывается, жил, как во сне, без мыслей. А теперь все перевернулось и он идет в сны, научиться думать… А зачем?

   Но, задавая себе последний вопрос, уже знал, иначе не сможет, не сумеет жить в полусне, привычно выполняя обычные действия.

   Переполненный новой жаждой, он хотел спрашивать и ждать ответов... Чтобы подумать над ними.

  За ответами и шел за ней, по джунглям, засыпая в постели, где бы ни был. А она ни разу не повернулась сама, другие лица вместо себя показывала. Надеялся, дойдут до пещеры, там она станет собой... Тянулся следом, не отводя глаз от крепкой спины, с небрежно сплетенной косой по лопаткам.

  

   Витька встал и пошлепал босиком к мутному окошку. Прижался носом, скосив глаза на торопливые струйки. Кулаками упирался в щербатый подоконник. Вишь, как мысли побежали, в какую сторону - она, она, во всем виновата она. А он шел, герой, узнать и победить. Хотя шел-то, потому что некуда деваться. Убежишь в джунгли - останешься зверем. Но и она хороша, снова и снова цепляла его на крюки желания, тащила за собой, к пещере, не давая сорваться. Кто она? Добро, зло? Или все от него зависит?

   Скрипнуло под кончиком носа стекло. Не удержался, высунул язык и лизнул стеклянный холод. И тут же увидел, - через двор, под козыречком входа в маячную башню, - фигуру в плаще. Стоит, закуталось, бесформенно-угловатое, а из-под края светлыми полосами босые ноги. И капюшон.

   Краска согрела Витьке щеки. Прикинул быстро, видно ли через мокрое стекло, как он тут плющит нос и язык высунул. Чуть отодвинулся, и фигура тут же размылась, зачеркалась кривыми струйками дождя по стеклу. Кулаки сразу же заболели - так вдавил в дерево подоконника:

   - Сейчас-сейчас, - забормотал, прилипая к стеклу, а внутри уже бежал - туда, к шкафу, где камера...

   Рванул за холодную щеколду маленькую форточку. Посыпалась на голову оконная замазка.

  - Стой там, стой, не уходи, ага? Я щас! - крикнул, задирая подбородок. Капюшон покивал. Из-под края плаща вынырнула светлая рука, придержать падающий на лицо край.

   Витька схватил пакет – прикрыть фотоаппарат от капель. Сунул босые ноги в холодные галоши, притулившиеся за дверью, и вышагнул в серенький двор.

   Дождь моросил мелко, дробя капли на крошки тумана, лизал щеки широким языком. Тепло. Удивительно тепло. Миновав блестящие плиты двора, поднялся к порожку, покивал поспешно плащу, отмечая знакомство. И попятился в мягкую морось:

   - Ты постой так немножко. Я сейчас, пару кадров...

   Через туманную дымку снимал неуклюжий плащ, из-под которого босые маленькие ноги в рыжей глине, светлую руку, держащую край плаща. ...Взгляд исподлобья из тени надвинутого капюшона. И, сбоку, с козырька, отмечая край кадра - суетливую струйку воды. ...Отбежал. Фигурка теперь маленькая совсем, и видно, что стена мощно скругляется, а слева, с другой ее стороны - морось и море плавно перетекают в горизонт...

   Снимая, растопыривал локти, ухватывая поудобнее пакет, чтоб не попадал в кадр. Закончив, сложил камеру внутрь, пошел по ступенькам под козырек. Встал рядом и замялся. Девушка смотрела, приподняв лицо. Внимательные глаза. ...Зеленые? Или серые с отливом?

   - Я Виктор. Живу тут у Дарьи Вадимовны и... - он вдруг забыл имя хозяина.

   - Я знаю. Мне теть Даша говорила, когда звонила маме. Меня зовут Наташа.

  - Как Наташа? Почему Наташа? - и засмеялся смущенно. Подумал, а почему нет? Просто имя...

   Она улыбнулась, как бы разрешая ему личную тайну, кивнула. И голой рукой медленно откинула край капюшона, наблюдая, как Виктор захлебывается глазами в гуще волос, пролившимся по брезенту плаща темно-каштановыми мелкими завитками.