Вступление

   Когда он захлопнул, спохватившись, рот, отвернулась, пересыпая блеск волос с одного плеча на другое, и выглянула в сторону моря.

  - Ого, - сказала деловито, - кажется, нам везет. Видите, дырки в тучах. Видите? К вечеру распогодится.

   - Ты откуда взялась?

   - Я к тете Даше приехала. На три дня. Отдохнуть.

   - От чего? - Витьке подумалось, что глупее быть уже нельзя, но, оказалось, можно.

   - От школы.

   - Ты школьница?

   - А что, непохоже?

   - Н-нет, н-ну, да, конечно. Извини...

   Наташа тряхнула головой. С явным удовольствием. И на темных завитках, казалось, зазвенели блики. "Какие блики?" - подумал Виктор, "откуда им взяться, солнца нет!" Наверное, светились сами.

   Поежилась, переступила по серому бетону босыми ногами.

   - Ты же замерзнешь, разутая!

  - Ага. Я выскочила, только на море посмотреть, а теть Даша далеко, в курятнике, наверное. Дверь захлопнулась. Думала подождать здесь.

   - Ну... Тут воспаления легких дождешься. Пошли быстренько ко мне.

   Из полутемной прихожей Витька сразу побежал за чистым полотенцем, открыл в ванной горячую воду.

   - Вот я тапочки поставил. Счас нагреется вода, стечет.

   - Я знаю.

   - Ну да, ну да.

   Ушел в столовую и полез на полку за электрическим чайником.

   Наташа появилась через несколько минут, прошла к столу, шаркая пушистыми тапками. Одергивала вязаное платье на пуговках. Коленки светили из-под платья розовым.

   - Садись, чай налью.

   - Ага.

   Но не села. Стояла, оглядываясь. Осмотрела полки буфета, тронула чехол от фотоаппарата. Улыбнувшись Витьке, прошлепала к порогу спальни. Чайник свистел, требуя внимания.

  - Хорошо сделали. У них осенью ремонт был. А летом кровать была старая, скрипучая, и ванна попроще, без матовых стеклышек. Теперь денежек заработают ого-го...

   Вернулась и села напротив, положив ногу на ногу, потянула на коленки съехавший к бедру подол. Витька осторожно лил кипяток в чашки.

   - Теть Даша сказала, вы писатель.

   - Ну, как бы да.

   - И фотограф, да?

   - Да. Я скорее фотограф. И приехал, вот...

   Она покивала задумчиво, признавая правомерность желаний столичного гостя – зимой, одному, платить за жилье у моря, куда все рвутся летом. Взяла двумя руками чашку и уткнулась носом в горячий пар.

   - Носки дать?

   - Не, вода там горячая, хорошо. У нас в доме котел, но мама газ экономит, один раз в неделю греем. Вам хорошо - как захотели, так и ванна.

   Витька вспомнил, что за неделю он так и не удосужился - ванну. Лишь следил, чтоб ноги после джунглей чистые, да лицо на ночь. Хмыкнул.

   - Слушай, называй меня на ты. А то как-то...

   И она кивнула.

   На второй чашке в дверь постучали.

  - Виктор, - позвала хозяйка, осторожно заглядывая. И тотчас радушное выражение широкого лица угасло, губы поджались.

  - Ой, теть Даша! А я жду-жду! - поставив чашку, Наташа скользнула с пластикового стула и тронула Витьку за локоть. Улыбнулась:

   - Спасибо, Вить.

   Обошла хозяйку и, уже из дверей, мерцая каплями на темных волнах волос:

   - Не забудь, после обеда на берег!

   Губы хозяйки вовсе исчезли на смуглом лице. Подойдя и оглядывая стол, высказала хмуро:

   - Завтрак, значит, не нужен... Чай уже пьете.

   - Ну что вы, Дарья Вадимовна. Несите, я голодный как волк, все съем.

  - Чашки тогда заберу, помыть, - уже мягче сказала хозяйка. И снова нахмурилась, услышав со двора звонкий голос:

  - Дядь Коля! А я твою венцераду взяла, чтоб не промокнуть! Пойдем скорей, покажешь мне...

   Дарья Вадимовна с силой провела тряпкой по столу. И еще, и еще. Взяла чашки и ушла, не оборачиваясь.

   Витька посидел перед опустевшим столом с разводами от тряпки. За краем стола с облезлой полировкой торчали спинки белых пластиковых стульев, на одном - сидела недавно Наташа. Стол, стулья, низенькая узкая тахта у стены, крытая полосатым домотканым половичком и потемневший от старости огромный буфет с башенками отделений, похожий на замок, на фоне беленой стены казавшийся черным. На противоположной стене - забранная под стекло акварель - горшок с фиалками, написанная старательно, видимо, с открытки. И узкое зеркало за дверью. Вот и вся мебель. Глянул в сторону окна, за которым светлело и перевел взгляд на пластмассовые турецкие часы на стене, показывающие - еще совсем утро. Вспомнив расспросы Наташи о его профессии, полез в темное отделение буфета, где на стопке старых газет приметил блокнот с пожелтевшими страницами. Уселся, скинув тапки, положил босые ноги на соседний стул. Сиденье, на котором ерзала гостья, было еще теплым. Прижал ногу покрепче, хмыкнул. Открыл блокнот на первой странице и стал писать.