Вторая Академия (СИ)

— И… что стало с моим отцом потом? — глухо сказала я. — В ночь переворота?

— Я потерял сознание, — бесцветным голосом сказал Рэй. — От ран, возможно, хотя я в этом очень сомневаюсь. А когда я очнулся, мне сообщили, что лорд Рише покончил с собой.

— Я не верю, — прошептала я. — Не могу поверить.

— Пять лет у меня не было доказательств, — отрешённо сказал Рэй. — Пять лет я искал — безуспешно. Я искал его в Академии все эти годы — безрезультатно. А потом услышал о помолвке твоей сестры и вдруг понял, что все эти годы искал не там. Что следы были не в будущем, а в прошлом.

— И тогда ты подстроил нашу случайную встречу в его кабинете.

Рэй странно улыбнулся:

— А ты о ней жалеешь?

Вместо ответа я обхватила колени. Я смотрела на восходящее солнце — и вспоминала другой восход пять лет назад.

В день, когда отец не вернулся домой.

— Тени вот-вот начнут удлиняться, — произнёс мой отец, стоя у перил террасы. — Каждый раз я боюсь этого мгновения.

Я вопросительно посмотрела на отца. Утреннее солнце освещало дом, алые лепестки тропических цветов усыпали террасу; два даже попали в мой чай. Рассыпчатое печенье само таяло во рту, и мир был спокойным и сонным.

Но в голосе отца вдруг прозвучало что-то совсем иное. Преддверие грозы.

— О чём ты? — спросила я. — Какого мгновения ты боишься? Когда Амелия с Сильвейной вернутся домой с покупками?

Отец негромко засмеялся:

— Ну, это я как-нибудь переживу. Нет, гриссёнок. Я думал о разуме. Мы вечно молоды в своей голове, но тело этого не знает, и рано или поздно оно напоминает о себе. Болью, приступом забывчивости, взглядом в зеркало. И это страшно, если вдуматься. Неумолимое доказательство, что рано или поздно ты потеряешь себя.

— Не потеряешь, — возразила я. — Лорд Ангус на двадцать лет старше тебя, но к нему всё ещё прислушиваются. У него острый ум, и он не растерял своего влияния.

Отец покачал головой:

— Его окружают тени. Его уже нет — на четверть или на треть, но сосуд пустеет с каждым годом. «Он уже не тот, что прежде» — не пустая метафора.

Он вздохнул, возвращаясь за стол.

— Не принимай это близко к сердцу, гриссёнок. Это хрупкий момент, почти призрачный: когда стоишь на вершине под ослепительным солнцем и хочешь сохранить всего себя здесь, сейчас, лучшего себя, каким ты можешь быть, — но это невозможно, невозможно, невозможно… А тени всё ближе.

— Ты чувствуешь, что тени совсем близко? — Я закусила губу. — И… тебе страшно?

Отец долго и внимательно смотрел на меня.

А затем кивнул:

— Да.

Я встала. Нерешительно подошла к нему — и несмело взяла за руку.

— Наверное, ты прав. Но даже если тени окружат нас обоих… мы будем вместе, правда? Это ведь что-то значит?

Отец вдруг улыбнулся. Наклонился ко мне — и внезапно обнял.

— Ничто не вечно, гриссёнок, — пробормотал он, обнимая меня. — Но эти три года были не так уж плохи.

Я моргнула, возвращаясь в реальность.

«Эти три года были не так уж плохи».

Три года. Я подавила всхлип.

«Каждый раз я боюсь этого мгновения», — сказал мой отец. Это могло быть обычной непонятной фразой. Оговоркой. Чем угодно. Но после рассказа Рэя…

— Я всё ещё не верю, — прошептала я.

— Это нормально. — Рэй пододвинулся поближе и неожиданно обнял меня за плечи. — Я тоже не был уверен, что верю. Но после того, что я видел…

У меня не было сил говорить. У меня не было сил даже думать.

Если Рэй был прав, то мой отец был чудовищно одинок. Ведь никто не знал его настоящее имя и настоящие мысли, ни с кем он не мог быть искренним, даже со мной.

— Ты хочешь сказать, что настоящий Маркус Рише умер восемь лет назад, — глухо сказала я. — Ты не ищешь убийцу моего отца. Ты ищешь того, кто стёр его прежнюю личность. Ты ищешь…

— Твоего отца, — завершил Рэй. — Всё верно.

Тот, кого я считала своим отцом, уничтожил настоящего Маркуса Рише, довёл его до безумия. Я должна была бы ненавидеть его за это… испытывать желание отомстить…

Неужели он всё ещё был жив? Неужели я увижу его снова?

Слёзы потекли по моим щекам.

— Рэй… это жестоко, — прошептала я. — Ты даёшь мне невозможную надежду. Что мой отец жив, что я могу найти его в новом теле — и обнять…

На лице Рэя застыло очень странное жёсткое выражение.

— Да, — произнесли его губы, словно они действовали отдельно от тела. — Именно это я и хочу сказать.

Солнце поднялось выше, почти уже отрываясь нижним краем от горизонта. Я повернула голову к Рэю.

Он отвёл прядь моих волос от виска.

— Бессмертие, — тихо сказал он. — Ты хотела бы его получить? Стать такой же, как твой отец? Ведь Маркус не хотел с тобой расставаться, Фаэль.

— Но он покинул меня, — прошептала я. — Бросил пять лет назад. Я больше ему не нужна.

— Возможно, он любил кого-то в других жизнях и тоже оставил их позади. Но тогда всё было иначе. Тогда никто не знал его тайны. Ты — знаешь.

«Есть тайны, которые убивают».

Меня вдруг пронзило мрачное предчувствие. На что мой отец был готов пойти, чтобы сохранить свою тайну? Было ли что-нибудь в этом мире дороже вечной молодости? Было ли?

Я боялась старости. Боялась быть окружённой тенью, боялась потерять себя — как и отец. Я боялась смерти. Насколько, я не представляла и сама.