Вторая любовь

Наконец, Генри вылетел прочь, а у Элизабет-Энн случился удар. Четыре месяца и три дня она пролежала в коме. Когда миссис Хейл вышла из этого состояния, у нее оказались парализованными ноги, обрекая ее провести остаток дней в инвалидном кресле.

Женщина послабее постаралась бы изменить свой образ жизни, но Элизабет-Энн это вам не обычная женщина. Она отказала параличу в праве покуситься на свою жизнь. Ее первым делом стало выздоровление при помощи врача, двух медсестер и Дороти-Энн в Европе.

И именно там среди мимозы, жасмина и благоухающих олеандром холмов Прованса, родилась идея создать новую сеть отелей — переделать деревенские дома, французские замки и тосканские фермы в суперроскошные уединенные гостиницы под названием «Ле пти пале» — «Маленькие дворцы».

Для Дороти-Энн это стало уроком на всю жизнь. Прабабушка оказалась непотопляемой, неукротимой и непобедимой, великолепной героиней для израненной души.

Но благодаря Дороти-Энн и пожилая женщина переживала собственную молодость, вновь открывая для себя давно исчезнувшую неискушенность и ожидание чуда, которые она считала давно утраченными; возбуждение от того, что видишь мир свежим взглядом, если вообще не впервые замечаешь его, будь то особенно великолепный закат, аромат диких трав или красота отважного цветка, пробившегося сквозь булыжники, вымостившие двор.

Это было поистине волшебное время. Их любовь друг к другу творила чудеса, лечила душевные раны и выковывала из и так уже прочной дружбы нерушимые узы.

Дороти-Энн казалось, что она умерла и пребывает в раю. Купание в ежедневных водопадах любви, которой она не испытывала раньше, наполняло радостью каждый час. А когда Элизабет-Энн вспоминала прошлое, Дороти-Энн начинала понимать, впервые в жизни, что является частью чего-то большего, чем лишенное любви поместье Территаун. Наследство, принадлежащее ей, и никому другому, даже ее отцу, может перенести ее куда угодно.

Она не могла наслушаться про то, как ее прабабушка создала мощную сеть отелей «Хейл», и здесь, на обвеваемых ветрами ароматных склонах гор над Ниццей, впечатлительный ребенок превратился в страстного ученика. Дороти-Энн сделала первый шаг к предполагаемому в будущем главенству в компании «Отели Хейл». Ведь даже если она сама еще не распознала эту обжигающую страсть в своей душе, то это сделала Элизабет-Энн.

Но любой медовый месяц подходит к концу, и также пролетели эти благословенные волшебные дни. Пришло время собирать вещи, покидать Прованс и возвращаться в Штаты.

Дороти-Энн очень не хотела уезжать. Она вкусила от плода любви и заботы, и словно растение, за которым хорошо ухаживают, только начала расцветать. Никогда раньше она не знала такого покоя и уверенности в себе, такого ощущения собственной нужности, чувства принадлежности… Почему жизнь не может всегда быть такой? И тем не менее, девочка проявила осторожность и не стала высказывать свое мнение вслух. Она понимала, что Элизабет-Энн должна вернуться. Все еще прикованная к инвалидному креслу, она насколько могла восстановила свое здоровье и должна была управлять империей.

В последнюю ночь в Провансе Дороти-Энн не смогла заснуть. Она просто лежала и думала о том, как ее здесь любили и как о ней заботились. Если бы только существовал способ избежать возвращения в Территаун. Ей так хотелось открыть свое сердце прабабушке и попросить ее взять правнучку с собой, но малышка понимала, что это невозможно. После удара Элизабет-Энн постоянно требовались услуги медсестры, и уж меньше всего она нуждалась в том, чтобы взвалить на себя заботу о ребенке.

На следующий день Дороти-Энн молчала в течение всего долгого перелета домой. Большую часть времени она провела с закрытыми глазами, притворяясь спящей и вспоминая потрясающие прошедшие месяцы.

И именно тогда, где-то над Северной Атлантикой, она открыла для себя великую истину. Она покинула Прованс, но Прованс никогда не покинет ее. Он навсегда останется с ней. Воспоминания станут частичкой ее души, и ей только и останется, что воскресить их, когда ей того захочется. Каждый волшебный день с ней и готов поддержать ее.

Дороти-Энн услышала, как пилот объявил об их скором приземлении в международном аэропорту имени Кеннеди, и мысленно положила свой дневник на попку. Вскоре «боинг» совершил великолепную посадку, и очень, очень скоро она уже сидела в лимузине, направляющемся в Территаун, назад к суровой действительности.

6

— Ма?..

— Мамочка!

Дороти-Энн сидела на больничной кровати в своей собственной ночной хлопковой рубашке с короткими рукавами в стиле Империи — женственный корсаж украшен нежной вышивкой, заложенными складочками и кружевом, — и гадала, откуда взялись все эти букеты цветов, серебряные воздушные шарики и плюшевые мишки, усевшиеся на систему кондиционирования воздуха, когда до нее донеслись голоса, чистые, настоящие дисканты, а потом появилась троица, торопливо вбежавшая в палату.