Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

В Берлине мы прожили не больше недели – вся группа выехала в Варшаву. Путь не был лёгким: нужно было ехать до Катовиц (тогда – немецкий город), откуда добираться до Сосновиц, входивших тогда в «генерал-губернаторство» – оккупированную Польшу. В Сосновицах работала группа польских подпольщиков, которые встречали нас в Катовицах, оттуда на Сосновицы ходил простой трамвай, на котором нас перевозили. В Сосновицах нас «передали» в семью польских подпольщиков, где мы ждали проводника. Он должен был нас провести до Кракова, где нам надо было нелегально сесть в поезд, идущий в Варшаву. Документов, разрешающих нам пребывать на территории «генерал-губернаторства», у нас не имелось.

Был март, мы шли по льду через речку, периодически проваливаясь, потом лесами вышли на какую-то станцию, откуда мы и должны были ехать до Кракова. Приехали ночью, после начала комендантского часа. Проводник сказал, что мы возьмем извозчика, которого немецкие полицаи обычно не контролируют.

Ни одного адреса в Кракове у нас не было. Мы знали только, что здесь живёт девушка по фамилии Макарова, член НТС. Мы её нашли по телефонной книге. Она спрятала нас у себя, и, несмотря на то, что была тяжело больна, пошла искать возможности отправить нас в Варшаву. Ухитрилась достать нам билеты и провести нас к поезду, минуя проверку документов. До Варшавы мы доехали благополучно.

В Варшаве мы явились к Александру Эмильевичу Вюрглеру – руководителю Польского отдела НТС, который во время войны возглавлял акцию переброски членов Союза в Россию. Вюрглер распределил нас по квартирам членов организации, где мы оставались месяц, ожидая дальнейших распоряжений. На этот месяц Александру Эмильевичу удалось устроить меня и ещё одну местную девушку из НТС в госпиталь для советских военнопленных медсёстрами. Военнопленных привозили из концлагерей – это были уже форменные доходяги. На каждую из медсестёр приходилось по сто человек.

Мы проводили там почти весь день. Старались доставать какую-нибудь еду, что было не так просто. Это была моя первая встреча с советскими людьми. Кроме туберкулёзников (по тем временам фактически смертников) и «доходяг» там были два врача, тоже из пленных, и санитары. Один врач был кавказец, второй украинец, по фамилии Иващенко, бывший комиссар. Личность была мерзкая. Как-то раз кто-то из больных, знавший о его прошлом, рассказал об этом другим больным, за что Иващенко моментально выписал его обратно в лагерь как здорового.

После этих встреч я разочарована не была: большинство из лежавших в госпитале людей я воспринимала как своих, отчуждённости от меня, эмигрантки, не чувствовалось.

Примерно через месяц нас вызвал Александр Эмильевич и сказал, что мы должны ехать в Брест, где есть члены НТС, у которых мы сможем остановиться. В Бресте я должна была собрать паспорта всей нашей группы, пойти в немецкую комендатуру, найти там какого-то немца (фамилию не помню), сказать ему пароль, а он должен был поставить необходимые для нас печати, с которыми мы могли бы двигаться дальше, до Смоленска.

Работа НТС в Смоленске велась по личной инициативе каждого, по нескольким направлениям. Прежде всего – помогать населению по мере возможности. Для этого многие из наших работали на гражданских должностях в городской управе. Во многом это было возможно благодаря городскому голове Менынагину. Георгий Сергеевич Околович ведал транспортным отделом, в распоряжении которого находилась единственная машина. На ней нужно было колесить по окрестностям в поисках топлива для города.

Со временем появились базары и толкучки, маленькие ресторанчики. Мы пытались на практике показать населению возможность нормально жить и облегчить условия оккупации. Немцы вмешивались сравнительно мало, но когда это происходило, нам проще чем местным было ругаться с ними. Так как мы были с Запада, отношение к нам было другое, и «всемогущего начальства» мы боялись меньше.

С литературой НТС было сложнее, возможности печатать её на месте не было, приходилось довольствоваться тем, что мы привезли с собой, и устной пропагандой. Позже курьеры начали привозить нам литературу из Европы. В некоторых местах нам удалось установить связи с партизанами, главным образом – с «зелёными», которые боролись против и немцев, и большевиков. Им мы также передавали нашу литературу, в частности программу организации. Такие связи были установлены в Борисове. В других местах связь с партизанами держал Игорь Юнг. На связь он ходил сам, в немецкой форме. Под Могилёвом к партизанам ходил Женя Волновский, молодой парень из местных, его на этом захватили немцы и расстреляли.

С июня по октябрь 1942 года я пробыла в Смоленске. В это время мы (я и Сергей Тарасов) получили от Околовича задание отправиться в Орёл и создать там группу НТС. Как – дело наше, к инициативной работе нас готовили. Что касается документов, то это единственный раз, когда у нас был «маршбефель», немецкое направление, которое как-то раздобыл Околович. Мы должны были сдать его в комендатуру по приезде. Кроме этого у нас не было ничего – ни денег, ни работы, ни жилья.