Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2)

«...Наши армии разрывают и будут разрывать африканскую армию на куски... Из-за чего все это? Ради чего все это?

Итальянцы, я скажу вам правду. Все это из-за одного человека. Один человек, только один человек вовлек итальянский народ в смертельную борьбу против Британской империи и лишил Италию сочувствия и дружбы Соединенных Штатов Америки. Я не отрицаю, что он великий человек. Но никто не будет отрицать и того, что по истечении 18 лет неограниченного господства он привел вашу страну на грань страшной катастрофы. Этот человек наперекор мнению короны и королевской фамилии Италии, наперекор папе и всему авторитету Ватикана и римско-католической церкви, вопреки желаниям итальянского народа, который не стремился к этой войне, заставил наследников древнего Рима стать на сторону одичавших язычников и варваров».

Далее я прочел послание, которое я направил Муссолини, когда стал премьер-министром, и его ответ от 18 мая 1940 года и продолжал:

«Куда завел дуче свой доверившийся ему народ после 18 лет диктаторской власти? Перед каким тяжелым выбором стоит этот народ сейчас? Он стоит под огнем всей английской империи на море, в воздухе и в Африке и подвергается энергичным контратакам со стороны греческого народа. С другой стороны, он призывает Аттилу, чтобы тот спустился к нему со своими ордами распоясавшейся солдатни и бандами гестаповцев через Бреннерский проход и оккупировал Италию, угнетал и защищал итальянский народ, к которому он сам и его нацистские приспешники питают самое глубокое и явное презрение, какое когда-либо отмечалось историей.

Вот куда завел вас один человек, один только человек. На этом я прекращу свой рассказ до того дня – который, несомненно, наступит, – когда итальянская нация снова возьмет свою судьбу в свои руки».

Любопытно, что в тот же день Муссолини, говоря о моральном состоянии итальянской армии, заметил Чиано:

«Я все же должен признать, что итальянцы в 1914 году были лучше, чем эти. Это не очень-то льстит режиму, но дело обстоит именно так»[107].

Но на следующий день, выглянув из окна, он сказал:

«Очень хорошо, что идет снег и холодно. Это заставит подтянуться этих никчемных итальянцев, эту расу посредственностей».

Таковы были горькие и неблагодарные слова, которые поражение итальянской армии в Ливии и Албании исторгло со дна мрачной души этого человека после шести месяцев агрессивной войны против Британской империи, которую он считал уже погибающей.

В этот период события развивались так быстро, что каждый шаг нужно было тщательно подготовить заранее; перед нами открывался большой выбор действий. Наша победа в Ливии уже стимулировала восстание против Италии в Абиссинии. Я стремился к тому, чтобы император Хайле Селассие возвратился в свою страну, как он того желал. Министерство иностранных дел считало это преждевременным. Я отложил это решение на усмотрение нового министра, но задержка была непродолжительной, и император, готовый на всякий риск, скоро возвратился на свою родину.