Вторая невеста

– Да нет, – Кристина пожал плечами, не глядя ему в глаза. – Стелла, на нее находит иногда, слетает с нарезки… могла обломать рога, если показалось чего. Таланты, они все с феньками, сам знаешь. А Стелла – талантище!

– Понятно. Это я ею интересуюсь, – сказал Федор. – Частным образом. Насчет других не знаю. Хобби у меня такое, помнишь? Интересоваться.

– Может, зайдешь? По коньячку врубим! Я ставлю.

– Спасибо, Кристина, но сейчас не получится. Позвони, встретимся и… не откажусь.

Они сердечно распрощались. Кристина, спрятав визитку Федора в сумочку, задумчиво смотрел ему вслед.

Федор знал, что Кристина провожает его взглядом, равно как и то, что тот не сказал ему всего. Выкладывают все, что знают, лишь дураки. Главное – уметь читать между строк, и этим умением Федор владел в избытке.

Кристина заявил вначале, что почти не знает певицу, а потом выложил подробности, которые свидетельствовали об обратном. Почувствовал облегчение и расслабился? Хотя, не мог не признать Федор, это может ни о чем не говорить – в богемных тусовках нет тайн друг от друга, нет запретных тем, и народ там, как правило, без тормозов.

Кое-что он все-таки узнал о диве. Истеричка, нестабильна психически, подвержена фобиям, может «обломать рога» при случае. Возможно, страдает манией преследования – отсюда избыточный грим, склонность к переодеваниям и боязнь незнакомых людей. Безумно талантлива…

И теперь появился предлог увидеться с Майей Корфу и задать ей несколько вопросов.

Глава 16 Жертва насилия

Дом номер тридцать «Б» по улице Кукуевской Федор нашел после получасовых блужданий между гигантами последних доперестроечных лет. Сквозняк тащил его через узкие аэродинамические трубы-проходы, придавая ускорение согласно законам физики. Вокруг не было ни души. Заметив наконец на балконе пятого этажа местную жительницу, Федор, сложив ладони рупором, прокричал свой вопрос о доме «тридцать Б». Женщина, наклонившись с риском для жизни, махнула рукой в глубину двора. Там Федор и обнаружил искомое здание. Он готов был поклясться, что уже бывал здесь и никакого дома «тридцать Б» на этом месте не видел, но клясться его никто не заставил, и он благополучно добрался до подъезда с интересующей его квартирой. Присмотревшись к кодовому замку, он определил шифр по полустертым от частого употребления кнопкам – «259».

Дальнейшее было делом техники. Квартира, по его подсчетам, находилась на одиннадцатом этаже. Лифт остановился на восьмом, и Федор похолодел от дурного предчувствия. Когда дверцы, дребезжа, разъехались в стороны, он с чувством облегчения выскочил из тесной пропахшей мочой кабинки и зашагал на одиннадцатый этаж.

За дверью номер сто тридцать четыре играла музыка, визжали дети и кричали взрослые. Федор позвонил. Раздался грохот, громкий вопль, и дверь распахнулась. На него смотрела толстуха в возрасте за пятьдесят в бесформенной голубой майке до колен и таких же легинсах и растоптанных старых шлепанцах. Она улыбалась во весь рот и потирала ушибленное колено. Не успел Федор и рта раскрыть, как она закричала кому-то внутри квартиры:

– Ленка! Иди, к тебе пришли! – И, повернувшись к Федору, сообщила: – Сейчас выйдет!

Но Ленка не спешила выходить. Вместо этого она завопила:

– Кто?

– Молодой человек! – проорала толстуха.

– Спроси, как его зовут? – приказала Ленка.

Толстуха взглянула вопросительно, и Федор, воспользовавшись паузой, поспешно сказал:

– Мне нужна Вера Алексеевна Врублева.

– Врублева? – не поверила толстуха. – Вера Алексеевна? А по какому делу?

– У меня к ней несколько вопросов…

– Вы из полиции? Из-за Петечки? Они уже помирились!

– Я по другому делу.

– По какому?

– Это вы Вера Алексеевна?

– Я. А… в чем дело?

– Мама! – нетерпеливо прокричал из комнаты женский голос. – Кто там?

– Это ко мне! – заорала толстуха и объяснила Федору: – Дочка с внуками! Ленка.

– Где мы можем поговорить? – спросил он.

– А все-таки по какому делу?

– Двадцать два года назад вы написали заявление об изнасиловании…

Федор с трудом сдержал улыбку – глядя на Веру Алексеевну, трудно было предположить, что она стала жертвой насилия, пусть даже много лет назад.

– Тише! – замахала руками Вера Алексеевна и испуганно оглянулась на дверь в комнату. – Я ж его забрала! Никаких претензий! Господи, вы что, хотите открыть дело? Имейте в виду, я откажусь!

– Давайте поговорим, Вера Алексеевна. Это очень важно.

– Даже не знаю… Сейчас! У меня ключ от соседей, подождите!

Она развернулась и побежала в глубь квартиры. Вернулась через две минуты, запыхавшаяся, держа в руке ключ.

Соседская квартира оказалась на три этажа выше, и по лестнице Вера Алексеевна пробежала как молодая девчонка, томимая любопытством. Федор с трудом поспевал за ней.

Упав на диван, она выжидательно уставилась на него. Он принес стул от обеденного стола и уселся напротив.

– Имейте в виду, я ничего вам не скажу! – заявила Вера Алексеевна, глядя на него исподлобья, собрав рот в узелок, что свидетельствовало о решимости.

– Я еще ни о чем не спросил, – произнес Федор.

– Все равно не скажу!

– Павел Зинченко умер, Вера Алексеевна.