Вторая половинка

— Но ведь ты на самом деле не из-за денег беспокоишься. — Сэди сжала его пальцы. — Каррик, ты замечательный брат. Сразу видно, что она тебя обожает.

Склонив голову набок, она посмотрела на переплетенные пальцы жениха и невесты.

— Спасибо за то, что пригласил меня. Прошло очень много времени с тех пор, как я посещала семейные сборища. — Она ненадолго смутилась. — Я часто путешествую и редко бываю на семейных праздниках… ну, если не считать семьи Хассана, конечно.

Каррик увидел нежность в ее глазах, услышал нежность в ее голосе.

И выругался, потому что ревность жгла ему горло.

— Это еще кто такой? — сквозь зубы процедил он.

Сэди отпила еще глоток и посмотрела на него из-под длинных черных и густых ресниц. Да, этот кокетливый взгляд призван был растопить раздражение с полусотни шагов.

— Хассан — это принц Хассан Рамид Эль-Абуд. Я была с ним в Абу-Даби, когда ты попросил меня провести консультацию по Хомеру.

С ним? Неужели она была с ним голая?! Она должна ответить, каким образом она была с ним, причем быстро.

— Объясни! — с трудом потребовал Каррик.

— Одно время все считали, что мы поженимся, — радостно ответила Сэди, и Каррику сдавило голову.

— Он просил твоей руки?

— Ага… — Сэди отпила еще безалкогольного «Мохито».

Она ждет ребенка от него — и радостно рассказывает о свадьбе с другим? Ну уж нет!

— Ты серьезно?

— Конечно. Его родители меня обожают, я была на свадьбе двух его сестер и на сороковой годовщине свадьбы его родителей. Хассан — единственный сын, и он страшно избалован. Все ждут не дождутся, когда он женится.

— И они выбрали тебя? Американку и немусульманку?

— Его мама англичанка, и они меня любят.

— А ты сказала ему, что ждешь ребенка от меня? — осведомился Каррик, стараясь не повышать голоса, но не в силах скрыть ярость.

— Конечно, — радостно ответила Сэди и пожала плечами. — Хассан очень хорошо ко всему отнесся. Даже обрадовался.

— Ты не выйдешь за него, и он не будет воспитывать моего ребенка! — заревел Каррик, и все гости развернулись к ним, вытаращив глаза.

Сэди расхохоталась. Каррик невольно фыркнул. Да, не лучший способ сообщать, что скоро на свет появится еще один Мерфи — примерно через восемь месяцев. К счастью, их друзья и родные умели хранить тайну.

Озорная улыбка Сэди заставила его гадать, что она задумала.

— Я… что… черт побери!

Сэди подмигнула и выразительно посмотрела на Ливи:

— Пожалуй, он хорошо меня поймет… только он не слишком хорошо умеет хранить молчание.

Ливи подошел к ним, протянул ей свой большой кулак, и Сэди ударила по нему костяшками пальцев. Потом она повернулась к Каррику и покачала головой:

— Я шутила, Каррик, как ты раньше шутил с Ливи. Нет, я не выйду за Хассана, ни сейчас, ни потом. Хотя его родные считают меня настоящим чудом, они, как и мы с Хассаном, хорошо понимают, что мы навсегда останемся только друзьями. Ты как-то побледнел. Может, хочешь прилечь?

Он обхватил ладонями ее щеки, притянул к себе и рассмеялся.

Эта женщина сведет его с ума!

Сведет? Нет, уже сводит.

Глава 8

Сэди в прихожей надела пальто и заматывала шею шарфом, когда Каррик тронул ее за локоть. Она обернулась. Он привлек ее к себе и прошептал на ухо:

— Останься.

Одно слово, но какое сильное!

Он отошел, чтобы попрощаться с другими гостями, и Сэди посмотрела в его широкую спину. Ей нужно было уйти, но она хотела остаться. Если она не пойдет на улицу следом за его друзьями и родными, скорее всего, она снова окажется с Карриком в постели, и граница между сексом и привязанностью, желанием и… ну, не любовью, но расположением… станет еще более размытой.

Она не может, не хочет влюбляться в Каррика. Однажды она уже влюбилась, из-за чего перенесла много боли.

Дружбу она еще вынесет, вынесет секс, вынесет совместное воспитание ребенка, но, если отдаст ему свое сердце, зайдет слишком далеко. И все же чем больше времени она проводила с Карриком, тем более размытой делалась граница. А эти границы и без того были достаточно непрочными. Она начинала верить, что Каррик совсем не похож на того негодяя, каким его рисовали Тамлин и Бет.

Ну вот…

Она сама признала. И испугалась до полусмерти; похоже, она уничтожала существующий между ними барьер, главное средство защиты.

Ей в самом деле нужно идти. Но вместо того, чтобы направиться к двери, она сбросила пальто, повесила на крючок, а шарф снова сунула в боковой карман.

Никуда она не поедет…

Во всяком случае, сегодня.

Сэди вернулась. Проходя мимо столовой, где стоял стол на шестнадцать персон и висела изящная люстра, она увидела позолоченную раму большой картины, которая висела над камином.

Не в силах устоять перед искушением полюбоваться исключительным произведением искусства, она незаметно вошла в комнату и, пройдя мимо стульев с высокими спинками, остановилась перед картиной, рассматривая образ Мадонны с младенцем.

Она не узнавала художника, зато прекрасно узнала стиль: венецианский, возможно, восемнадцатого века. В стиле Караваджо… возможно, кисти одного из его последователей, потому что на стене у Каррика Мерфи никак не может висеть подлинный Караваджо.

Или все-таки?…