Вторая поправка. Культ оружия в США

Инцелы уже успели продемонстрировать нам, что хотя бы некоторые из них готовы к террору. В целом в наше время мы можем сказать, что то явление, которое раньше выражалось в одиночных разрозненных актах скулшутинга или стрельбы в общественных местах, — теперь находит своё идеологическое выражение и оправдание.

Разумеется, это крайне негативная симптоматика.

Стрельба в общественных местах в Америке регулярно случалась и раньше. Однако тогда массовые убийцы не образовывали отдельного сообщества, не формировали единой идеологии. Сейчас такая идеология начала появляться.

Больная, слабая, бедная, десоциализированная и по большому счёту лишённая перспектив молодёжь (преимущественно белая, но не только) сформировала теперь сообщество «альтернативных правых» и неореакционеров. Теперь у выходящих из этой среды школьных и просто массовых стрелков и правых террористов появилась мощная группа поддержки, целое сообщество сторонников, защитников и потенциальных подражателей.

Эта сила является безусловно деструктивной и контрреволюционной. Но в первую очередь именно деструктивной — вывести страну из кризиса оно не в силах.

В настоящее время выхода из этого общественного тупика, куда загнала себя Америка, мы не видим.

Возможно, в будущем американцы выработают адекватную идеологию и программу сопротивления таким проблемам. Возможно, обострение кризиса сильно дестабилизирует Америку и приведёт к радикальному разрешению вопроса против воли самого народа.

Однако такие сценарии хоть и представляются условно возможными, пока ещё весьма маловероятны. В настоящее время наиболее очевидным и вероятным представляется углубление имеющегося кризиса в политических и социальных отношениях.

Америка — богатейшая страна мира. Её политический режим имеет ещё достаточно ресурсов для массового подкупа населения страны, а также располагает могучим аппаратом силового подавления.

Революции и развала страны такой режим в обозримой перспективе попусту не допустит.

Конечно, кризис будет усугубляться, а деструктивные процессы нарастать. Но загнивание, как известно, может продолжаться очень долго.

Современные Соединённые Штаты можно сравнить с Испанской империей в семнадцатом веке: к тому моменту эта могучая некогда страна уже утратила мировую гегемонию и инициативу на политической арене; в её хозяйственной, культурной и политической жизни наблюдался очевидный упадок.

Однако же эта страна ещё сохраняла могучий флот, огромную армию, развитую по тем временам политическую полицию, гигантские колониальные владения и фантастических размеров казну. Вследствие этого испанские короли могли беспрепятственно подавлять любые внутренние и многие внешние угрозы своей власти, тормозить любые попытки обновления политической и общественной системы. Испанская монархия оказалась достаточно сильной, чтобы остановить прогресс у себя в стране.

Современная американская олигархия ныне оказалась в таком же положении: во всяком случае социальный прогресс (хотя во многом, как ни странно, и технический) в Америке почти полностью остановлен.

Испанская империя, как известно, просуществовала более двух столетий с момента гибели Непобедимой Армады.

Трудно сказать, сколько просуществует нынешний американский режим с момента терактов 11 сентября.

Глава вторая Миф о «покорителях лесов и прерий» и его деконструкция. Насилие как свойство «белого человека»

Говоря о культуре любой страны, имеет смысл вспомнить о её национальном мифе. Национальный миф Америки — миф о покорителях и переселенцах, построивших здесь принципиально новое общество.

С его деконструкции и начнём.

Кто был этот человек, — покоритель Америки? Кто заселял эти негостеприимные, так похожие на тверские или владимирские лесные просторы Новой Англии? Кто был этот первый американец?

Безусловно, это был англосакс, пуританин. Нищий крестьянин, согнанный овцами с родной земли, батрак, просто нищий, беглый каторжник, преступник, матрос, загнанный нуждой или королевскими вербовщиками на флот. В лучшем случае сапожник.

Он был кальвинист, но не знал имени Кальвина. Ненавидел католиков, но продолжал верить в католических святых и молиться им. Книг он скорее всего не читал вовсе. Грамоту если и знал, то половинчато: либо умел читать, но не умел писать, либо наоборот. Часто он помнил далеко не все буквы.

Знания о мире он черпал из рассказов тех, кто ездил дальше него, а также из проповедей своего приста, если таковой имелся. Собственно, и Библию первый американец знал из пересказов приходского священника — чаще всего невежды, не знакомого ни с латынью, ни с греческим, ни с трудами Отцов Церкви, а знающего только Библию и работы основателей той протестантской секты, к которой он принадлежал.

Первый американец был суеверен: его постоянно искушал дьявол, защищали святые, рядом с ним обитала различная нежить, которая совсем не стеснялась показываться на глаза, во снах и наяву ему то и дело являлись привидения.