Вторая поправка. Культ оружия в США

Одним из этих элементов было то, что никто не вооружал рабов, не только потому что они могли сбежать или убить хозяина, но и потому что это было отличием свободного гражданина от раба. Уже тогда, помимо цвета кожи, главным отличием человека вольного и человека подневольного была возможность осуществлять власть человеком вольным над человеком подневольным. Очень часто эта власть была сопряжена именно с угрозами применения оружия, что способствовало подчинению даже самого непокорного раба и укреплению положения будущих южных рабовладельцев на своих плантациях.

На бесконечных просторах «Дикого Запада» личное оружие особенно было особенно необходимо пионерам: первопроходцы — будь то промышлявшие грабежом пираты, или мечтавшие о своем клочке земли переселенцы из Европы — без него просто не смогли бы непрерывно продвигать Фронтир (передовой рубеж, по которому проходила западная граница США) все далее на запад, к Тихому океану. И мешали этому продвижению не только индейцы — сама природа была и помехой, и источником опасностей. Оружие помогало справляться с самым худшим из хищников — человеком, тем более что в те времена, единственным законом, который знали и как-то соблюдали, оставался вошедший в притчу «закон Кольта». Три века подряд Америка создавалась личным почином любого и каждого, у кого было в руках ружье или револьвер. Прибывшие в начале XVII в. в Виргинию пионеры привезли с собой европейский обычай того времени, согласно которому привилегия иметь и носить оружие принадлежала только людям благородного происхождения. Из 107 колонистов 54 считались «джентльменами», имевшими право на оружие. Различие это вскоре исчезло само собой. Через четыре года после прибытия какое-либо оружие было у всех колонистов.

После крупного индейского восстания и кровавой бойни 1662 г. в Виргинии возникло первое народное ополчение («милиция»), к которому принадлежали все лица мужского пола в возрасте до пятидесяти лет. Ополчение формировалось из всех мужчин — сельских жителей, рабочих и состоятельных горожан, которые владели оружием и всегда готовы были выступить по первому же призыву. Вскоре каждая колония обзавелась собственной милицией. Вторая поправка к Конституции Соединенных Штатов, принятой после Войны за независимость, торжественно провозгласила: «Поскольку для безопасности свободного государства необходима хорошо организованная милиция, право народа хранить и носить оружие не подлежит ограничению». Револьвер на поясе или в кармане оставлял рукам свободу трудиться или управлять лошадью. Он придавал уверенность подвергавшемуся опасностям пионеру — «оружие самозащиты» оказывалось равносильным «носимой с собой уверенности в себе».

Перед войной за независимость у американцев больше не оказалось очевидных врагов, Канада была захвачена, Франция и Голландия были подчинены, была, ещё, безусловно, Испания, однако она уже тогда ощутимо экономически слабела.

И связь, которая способствовала тому, что американцы воспринимают себя подданными английской короны — обрывается. Вместо этого, в голове у американцев появляется новая объединяющая идея — это идея новых объединяющих институтов, выигранной Войны за Независимость и, безусловно, идея демократии в Америке.

Если мы вернемся к де Токвилю, то мы вспомним его главную идею, что однажды везде, во всем мире станет настолько же прогрессивная демократия, как в Америке, и этому поспособствуют само население США. И здесь нужно упомянуть два фактора, которые де Токвиль считал основными, которые поспособствуют развитию демократии в Америке. Во-первых, это равенство стартовых возможностей, которая изначально использовалась в пуританских общинах. Де Токвиль писал: «Поскольку в Соединенных Штатах нет общего центра, в котором все должно неизбежно сводиться воедино, то здесь не возникает ни огромных столичных городов, ни громадных состояний, ни глубокой нищеты, ни внезапных революций.». То есть, децентрализация в США создает основательную стабильность, которая способствует тому, что в США создается экономическое равенство, и наоборот, равенство создает стабильность. Также, де Токвиль писал: «Никто не способен больше меня оценить все преимущества системы федеративного устройства государства. Я вижу в ней самый верный залог процветания и свободы человечества», что делает его сторонником федеративной системы США. Кстати, именно этой федеративной системы и благодарны тому, что в каждом штате абсолютно разное законодательство по вопросам ношения оружия.

Нужно вспомнить еще про одну вещь — это про вооруженные восстания, которые были абсолютно нормальной практикой, если мы затронем США того времени. Особенно стоит вспомнить восстание Шейса и Дорра.