Вторая попытка

— Да, — встревоженно сказала я и прошептала беззвучно: — Я и Маркус. Я и Маркус. Маркус и я.

— Долго же вы ждали.

— Да, — повторила я бездумно. — Да, долго.

Возникла задумчивая пауза, после которой она сказала:

— Не знаю, как я не замечала этого раньше.

И как только я услышала эти слова, я поняла, что она знала правду. Она знала, что я пописала в ту баночку из-под йогурта, чтобы прикрыть Маркуса. Но я совершенно точно знала, что наш секрет никогда не появится в дайджесте «Дна Пайнвилля», в «Крике чайки» и где бы то ни было еще — моя награда за то, что я была первой, кто выслушал Тэрин Бейкер, и обращалась с ней как с нормальным человеком, чем и завоевала ее доверие.

— Спасибо, Тэрин, — сказала я. — За все.

— Нет, Джесс, — с еле заметным смешком в голосе, таким неожиданным для нее, ответила она. — Тебе спасибо.

Двадцать первое июня

Это было так странно — встретить родителей Маркуса. Обычные родители, как у всех, просто сложно поверить, что кто-то вроде Маркуса вообще может иметь родителей. Более логично представить себе, что Маркус случился в результате лабораторного эксперимента, проведенного с целью посмотреть, что будет, если смешать улиток, плюшевые хвостики, искристый смех и виагру.

Конечно, я нервничала, потому что все еще не оправилась от удара, узнав, что миссис Леви люююююбит Мэнду — сертифицированную шлюху, — однако меня бы при возможности она точно расчленила бы и бросила в пропасть. Я боялась, что родители Маркуса автоматически и необъяснимо возненавидят меня. Перед тем как приехать, я пыталась вспомнить хоть что-нибудь, что спасет наш диалог. Я знала лишь, что его отец — мастер по возрождению старых машин, а мама работает в детском саду.

— Мой папа любит скорость, — сказал Маркус.

— Скорость? Как метод передвижения?

— Нет, в «лице» машин и мотоциклов, — пояснил он. — Просто ему не терпится сидеть на месте.

— Эээ, хорошо.

— А мама любит шить, вышивать и все такое.

Интересно было задуматься над тем, как эти привычки проявились в их сыне. То, как он перекатывает монетки в карманах, щелкает зажигалкой, постукивает по столу… И как он подписывает свои футболки. Я сказала об этом Маркусу.

— Никогда не задумывался об этой связи, но ты права, — сказал он. — А теперь я скажу, чем ты похожа на твоих родителей.

— Честно говоря, этого я знать не хочу, — пробормотала я, перед тем как быстро положить трубку.

Мистер и миссис Флюти действительно оказались настоящими. Они также были ненормально высокими. Даже мама Маркуса баскетбольного роста повергла меня в шок. А я-то ожидала увидеть маленькую фарфоровую китайскую куколку, обмахивающуюся веером, или кого-то вроде изящной Барби.

— Наконец-то мы встретились со знаменитой Джессикой Дарлинг! — воскликнула она, сжимая меня в объятиях.

Мистер Флюти хлопотал в комнате, готовя барбекю.

— Мы ждали тебя, чтобы начать трапезу, — быстро-быстро проговорил он. — Я все спрашивал Маркуса, когда же приедет твоя новая подружка? Однажды мы проезжали мимо твоего дома, и я хотел заскочить и представиться, но Маркус сказал, что это будет некруто, а я бы не хотел, чтобы мой сын считал меня некрутым, так что я сказал, что мы заскочим в следующий раз.

Я быстро уяснила, что мистер Флюти всегда «проскакивает» из одного места в другое.

Маркус просто стоял рядом, потирая бровь. Я видела его в новом качестве — было забавно наблюдать, как спокойный, холодный и собранный Маркус так преображается в обществе родителей.

Во время ужина я поняла, от кого Маркус унаследовал эту шизофреническую манеру вести разговор. За хот-догами, жареными бобами, бургерами и кукурузой мы с Маркусом и его родителями, помимо прочего, обсуждали буровые скважины на Аляске, противостояние палестинцев и израильтян, проблемы тучных детей и Нью-Джерси в целом.

— Наконец-то Маркус привел домой девушку, которая умнее его.

— Мы любим тебя, Джессика Дарлинг! — провозгласила миссис Флюти и снова сгребла меня в охапку.

Через ее плечо я увидела, как Маркус побагровел от смущения. Затем беззвучно прошептал мне:

— Я тоже тебя люблю.

— И я тебя люблю, — ответила я, не побоявшись сказать это вслух.

Двадцать четвертое июня

Почему я еще в школе? Нам приплюсовали лишние дни за те сентябрьские беспорядки, связанные со взломанным расписанием. Я все сдала, так что для меня эта неделя была бесполезной. Очень подходящее завершение учебы.

Бал закончился, альбомы подписаны, и выпускники впали в маразматическую ностальгию.

— Я в последний раз ем школьную пиццу!

— Я в последний раз прихожу на испанский!

— Я в последний раз тушу сигарету об этот писсуар!

Мэнда и Сара особенно отличились, всю неделю шатаясь по школе с зареванными лицами. Я думаю, они знают правду: закончилось самое лучшее время в их жизни.

Чувствуя себя никчемной, я поняла, что возможно, это к лучшему. В восемнадцать лет многое кажется романтическим. А потом начинается… Считать года до встречи, повторять мантру: «А ты помнишь?..»