Вторая попытка

Быть учителем физкультуры в большой столичной школе, значит иметь в своем распоряжении, кроме зала с раздевалкой, еще и кабинетик типа склада спортивного инвентаря. Сравнимым богатством по части государственной недвижимости обладал только военрук Крапов. Остальные двое участников маленького сабантуйчика в честь новорожденного ничем подобным похвалиться не могли. Правда, учитель труда, Самсон Меграбович Арвестян, мог похвастать, в отличие от Авенира Аршавировича, не просто кабинетом, то есть большой комнатой о полутора десятке парт, одном столе, одном стуле и одной доске, но фактически целым маленьким цехом, оснащенным всем необходимым для воспитания подрастающего поколения могильщиков мирового капитала. Кроме всевозможных станков и инструментов, был у Самсона Меграбовича еще и несгораемый сейф, в котором он, как парторг педагогического коллектива школы, хранил всякие протоколы заседаний, собраний, летучек и слетов, а также суммы добровольных пожертвований в пользу строящих социализм на базе неолита народов Африки.

Таким образом, в кабинет-складе физрука Сашика Пашиковича, за письменным столом, уставленном закусками и коньяками, сошлась практически вся мужская половина преподавательского состава, при этом мощь представлял подполковник Крапов, интеллект – Авенир Аршавирович, спортивную ловкость – новорожденный, а умелые руки и одновременно партийную мудрость олицетворял собой Самсон Меграбович Арвестян.

После третьей рюмки, опрокинутой, согласно незыблемым армянским законам, за здравие родителей новорожденного, официальная часть посиделок подошла к концу и началась вечная импровизация на заданную профессиональными невзгодами тему.

– Слюшай, Крапов, – обратился к подполковнику парторг. По-русски он говорил с трудом, зато протоколы с осуждением американского империализма, китайского ревизионизма и сионистских провокаторов составлял безошибочно. – У тебя сегодня урок в дэвятый «А» быль? Брамфатуров к доске вызываль? Расскажи, что он говориль, а то весь школь о ном -[73], Эмма хвалит, Виля тоже хвалит… А я помну он у минэ в шестом и в седмом быль, совсем ни черта не умэль. Напилник как ручка шариковый дэржаль. Фрэзэрный станок чуть не запороль… У него руки из жопа растут, честный слова!

– Зато ноги, откуда надо, – вмешался физрук. – В футбол играет, если не как Пеле, то почти как Андреасян. И прыгает выше всех, сто шестьдесят в прошлом году прыгнул…

– Ох, допрыгается этот Брамфатуров, – проворчал военрук, косясь на ополовиненную бутылку коньяка, которого не прочь был бы хлебнуть немедленно, не дожидаясь пока взявший на себя роль тамады Самсон разразится очередным протокольным тостом. А он вместе тоста завел речь об этом кошмарном малом. Тем хуже для малого, раз он такой нескромный, что заставляет взрослых людей, забыв о деле, сплетничать о своей особе.

– А зачему дапрыгается? – не отставал от военрука трудовик.

– А потому! То шлангом прикинется, дескать я убежденный… этот… как его? В общем, религиозный пацифист. Дескать оружие в руки – ни-ни! Мы, квакисты, мол, даже ножами на кухне не пользуемся, грех, дескать, вдруг кого-нибудь зарежем сдуру…

– Может, квакеры? – предположил Авенир Аршавирович.

– Да один черт сачки мандражные! – махнул рукой подполковник. – И как они хлеб режут, руками, что ли, рвут?.. А то вдруг окажется, что такое об оружии знает, чего ему знать не положено.

– Это уже интересно, – молвил новорожденный, откусывая от здоровенной – с четверть своего роста – кубинской сигары кончик и приступая к кропотливому процессу раскуривания. – Что может знать ученик девятого класса, чего знать ему не положено, а, Анатолий Карпович?

Однако Анатолий Карпович не ответил, храня молчание, которое при желании можно было счесть загадочным.

– А этот бажак[74] ми випьем за твоих детей, Сашик-джан, а в их лице за всех наших детишек. [75], – разлив по рюмкам коньяк, провозгласил опытный парторг неминуемый тост и немедленно привел приговор с исполнение. Подождал пока все присутствующие выскажутся на заданную тему и опорожнят свои рюмки, после чего опять насел на заметно подобревшего военрука.

– Так что, говоришь, этот Брамфатуров знает, чего знать ему не положено, а, Крапов?

– Может, и нам не положено этого знать? – предположил Авенир Аршавирович.

Военрук обвел компанию захмелевшим оком и кивнул, лапидарно подтвердив: «И вам».

– А тебе положено, да? – уязвлено спросил Самсон.

– Я офицер! Я присягу принимал! Подписку давал! – с кастовой гордостью заявил подполковник.

– В отставке, – не без ехидства напомнил новорожденный.

– А ми тут все офицери, – сказал примирительно парторг, которого действительно уже с месяц как произвели из сержантов запаса в младшие лейтенанты того же резервистского вида войск, как идеологически выдержанного, политически грамотного кадра, которого можно использовать в военное время на должности замполита роты, батареи и проч. – Все подписку давали…