Вторая попытка

— Хорошо, что японцы настолько храбры, что решились на еще одно генеральное сражение. Хотя понимаю почему — с потерей Мозампо и Фузана высадившаяся армия будет обречена, она не получит подкреплений и боеприпасов. Три дивизии, пусть четыре — с ними генерал Линевич справится. Зато мы имеем шанс захватить полное господство на море, и установим блокаду. К тому сзади следует Григорий Павлович со всей своей с эскадрой — а он не опоздает. Так что нам предстоит драться только три часа, а там перевес в силах над врагом у нас станет полуторным…

Именно в Китае столкнулись интересы всех «заинтересованных» в «приумножении добычи» стран. А при таком «раскладе» военное столкновение между Россией и Японией было неизбежно, причем самураи начали первыми, еще за десять лет до того, как февральской ночью 1904 года напали на Порт-Артур…

Глава 42

— Хейхатиро Того зря в драку полез — теперь из нее он уже без потерь не выберется. Вовремя «Севастополь» трехтрубный броненосец «стреножил» — интересно, «Сикисиму» или «Хатцусе»?

— Вроде последний, Петр Алексеевич, у него мостик пониже, и идет под контр-адмиральским флагом.

Начальник штаба 3-й дивизией капитан 1 ранга Брусилов, недавно прибывший из Петербурга, где служил помощником начальника оперативного отдела ГМШ, был внимателен, и рассматривал ход сражения весьма пристально. Приехал по Транссибу для получения боевого опыта, по приказанию вице-адмирала Рожественского, но сам Безобразов был этим назначением доволен — офицер оказался знающим и с излишними советами не лез, планы на бой составлял толково, и всегда бесстрастен и хладнокровен. Но сейчас Лев Алексеевич чуть ли не подпрыгивал, стоя в боевой рубке за двенадцатидюймовой плитой брони — и его эмоции вполне понятны. Первый раз в бою, который к тому же идет успешно, причем план составлял именно он сам, Безобразов только одобрил, командующий флотом предложил «дерзать», и действовать в сражении по своему усмотрению.

Чем и хорош Степан Осипович, всегда оставлявший своим подчиненным право проявлять инициативу. К тому же требовал агрессивности, стремления рискнуть, но обязательно добиться победы над противником. И это легло в основу тщательно разработанного плана, и благополучно внедренного, в отличие от прошлого раза.

Сходились в сражении двумя отрядами, пять на пять, но сейчас против Того дрались шесть русских броненосцев, хотя вставший в колонну «Император Николай I» таковым можно было считать условно. Но зато по самому слабому вражескому броненосцу «Фудзи» сейчас стреляло семь восьмидюймовых пушек, если в разряд таковых зачислить германские 21 см орудия. Да еще главным калибром «Севастополь» выбрасывал вдвое больше 305 мм снарядов, чем заметно медленнее стрелявший «Фудзи», у которого после каждого залпа стволы возвращались в диаметральную плоскость для перезарядки. Японцы хитрецы — под бронированным колпаком прятали до боя по полудюжине снарядов на ствол, оттого и давили огнем, но теперь бой затягивался, и перевес в огневом воздействии перешел к русским.

— У американцев и немцев отличные фугасы, намного лучше наших — а вот оконечности «Фудзи» совершенно не прикрыты. Так что скоро броненосец ход скинет, и осадка возрастет — пробоин ему уже немало наделали. Так что вы, Лев Алексеевич нисколько не ошиблись, предложив сосредоточить по нему огонь из восьмидюймовых пушек, и перестроится в бою. А сейчас посмотрим на ваш второй замысел — «Баян» с «Богатырем» курс «Идзумо» пересекают, теперь и нам нужно дружно навалиться. Два румба вправо, Николай Дмитриевич, и полный ход дать — сваливаемся на неприятеля!

Командир «Громобоя» капитан 1 ранга Дабич, и без того склонный к рискованным действиям, сейчас получив «добро» от флагмана, начал отдавать распоряжения. Его крейсер был наиболее приспособлен для эскадренного боя, но за полгода корабль подготовили именно к сражению, а не рейдерству в океане, с «охотой» на вражеских или нейтральных «купцов». «Громобой», как и все корабли русской эскадры существенно «облегчили», примерно на четыреста тонн. Особое внимание уделили огневой мощи и способности орудий действовать в бою до последнего выстрела. Количество 152 мм пушек возросло с 16 до двадцати, но «погонные» пушки переставили в бортовые казематы на верхней палубе, наскоро склепанные из двухдюймовых листов кораблестроительной стали. На баке поставили снятую с «Храброго» 203 мм пушку, и сделали подпорки на юте для еще одного такого же орудия, которое поставили только неделю назад. Отправили сюда из Петербурга в трюме парохода пару спешно изготовленных стволов, для него и для «России» — больше дать заводы просто не могли, и рассчитывать на отечественные стволы не приходилось.