Вторая попытка

Достаточно взглянуть на схему бронирования японских броненосных крейсеров, чтобы понять, почему эти корабли моряки вполне резонно считали броненосцами 2 класса — чуть меньшее водоизмещение и главный калибр в 203 мм (вместо 305 мм или 254 мм орудий), тоньше на два дюйма броневой пояс — но зато большая на два узла скорость, при способности сражаться в боевой линии. Да и такой обширной площади бронирования не имел ни один корабль русской постройки, кроме заказанных за границей…

Глава 43

— Мы прос…ли эту войну! Два дурака, которым царь доверился! Боже мой, какие ошибки совершили, пытались исправить, но поздно, поздно…

Зиновий Петрович хотел ударить кулаком по столу, но кое-как сдержался, чтобы не испугать супругу и дочь грохотом в ночной темноте. Вместо слов ему самому показалось, что в кабинете послышалось хриплое озверелое рычание взбесившегося пса.

Ночь словно душила адмирала, он только надсадно курил, вспоминая прошлое. И на многие вещи сейчас смотрел совершенно иначе, не так, как в своей жизни, которая закончилась той новогодней ночью.

— Мне дана вторая попытка, и я не должен ее упустить. Надеюсь, сделал все правильно — в этой войне флот должен победить, один, и даже без помощи армии! И Куропаткин должен остаться здесь, он одно несчастье приносит. Ничего, я с ними со всеми счеты сведу — двое выбиты, но остались другие. Доберусь, и глотки сдавлю…

Пальцы машинально сжались в кулак, Зиновий Петрович хрипло задышал, положив ладонь на грудь, потирая ее — сердце неприятно кольнуло. Теперь, с каждым прожитым днем, надрывая нервы и силы, он отчетливо понимал, почему страна свалилась в пропасть, из которой случайно выбралась, но если нагрянет другая война, с Германией, с которой готовились в последний год, то грянет катастрофа. Это совсем не тот противник, что японцы, с которыми не удалось справиться, даже собрав миллионную армию. И что самое страшное — страна разуверилась в верховном правителе, позор поражение пал в первую очередь именно на его голову.

А он ведь помнил прошлое, в котором царь так надеялся на Куропаткина и на него. Но Алексей Николаевич сознательно затянул сосредоточение армии, и самое страшное — все сражения, которые дала армия, заканчивались поражением и его постоянными приказами об отступлении. Тут, даже отлично вымуштрованная армия падет духом, что же говорить о призванных из запаса солдат и матросов, которые вообще не понимали, за что им умирать в далекой Маньчжурии. А потому нижние чины жадно слушали всевозможных агитаторов, призывавших к революции, говоривших о полной неспособности «царского режима» закончить войну победой.

И что тут самое страшное — эти мерзавцы правы, слишком много оказалось тех, кто желал поражения отечеству в этой войне, причем даже из числа тех, кому царь доверился, считал их надежной опорой державы, а они злоупотребили его искренним отношением.

— Сукины сыны, казнокрады, светские вертопрахи — на аглицком и французском содержании находящиеся. И на флоте таких множество — гнать всех поганой метлой надобно, не взирать на чины — от управляющего, до «крестоносца». До этих добрался, а там и других за глотку бы взять…

Зиновий Петрович вспомнил, как вернулся из плена и царь пригласил его на беседу, сказав, что гнал эскадру на бой только потому, что осознал — генералы воевать не будут, сколько бы войск не удалось собрать. Просто их «полководческое искусство» оказалось настолько отвратным, что все разуверились. Вся надежда оставалась на флот, собрали все что можно, но опять же — некоторые сановники сделали все возможное, чтобы Россия не смогла иметь флот, способный сокрушить японцев. А ведь он просил из Носси-Бе отправить в помощь черноморские броненосцы, хотя бы новые из них, ведь после падения Порт-Артура нужно было бросать в бой все, ничего не оставляя. Да и зачем беречь устаревшие «лоханки», трястись над ними, когда на море придет вскоре время дредноутов. Тут все нужно ставить на победу и ничего не жалеть, но ведь «экономили».

Сам министр иностранных дел категорически в том отказал, хотя турки с радостью открыли бы для них проливы, особенно когда получили бы твердую гарантию, что обратно никто не вернется. И уговорил доверившегося его мнению Николая Александровича, который тогда не понимал, что ради спасения престижа державы теперь нужно бросать в бой что есть под рукою, и ничего не жалеть, как последний рубль на карту ребром ставить!